Меня перевели в камеру больничного корпуса Матросской Тишины. Там кроме меня сидели еще два человека. За день до моего приезда случился инцидент, подрались двое сокамерников. Один из них — высокий старый наркоман, сильно наврал по поводу своего дела и в дополнение накосячил в камере, вытащив из сумки чужое. Потасовка быстро закончилась, ФСИНовцы перевели оттуда виноватого, которого почему-то потом оставили в «людской» массе. (Прим.: «Людское» — это относящееся к арестантам, которые придерживаются блатных понятий, и за которыми не числится подобных проступков).
Оппонентом старого наркомана был небольшого роста мужичок индейской внешности. Как потом оказалось, это был известный пластический хирург родом из Боливии, давно живший в Москве. Его обвиняли в растлении детей собственной жены. Дело было очень громкое и странное. Она заявила на него в полицию, а дети дали показания на этот счет. Однако других явных доказательств в деле не было. На растлителя малолетних он никак не был похож и сидел среди всех остальных обычных заключенных. Педофилы редко остаются в «людской» массе, только если нет явных доказательств вины человека.
Потом боливиец рассказал мне, что его жена ушла к офицеру ФСБ. А дальше схема достаточно распространенная. Посадили хирурга из-за клиники, которую переписали на жену, пока тот сидел в СИЗО. Отбиться не получилось, она была там на одной из руководящих должностей и имела доступ к документам.
После драки, прямо перед моим приездом случился обыск, и охранники забрали спрятанную связь. Телефон был не из этой камеры, его прислали на хранение из хаты смотрящего. Обыск произошел сразу после перевода сомнительного сокамерника и фсиновцы слишком просто нашли спрятанную трубку. На предыдущих обысках ничего не находили.
Вечером после налаживания дороги к нам пришла малява (записка) от смотрящего, что, дескать, присылайте телефон в такую-то камеру. Началась неприятная переписка с объяснениями, что произошло, и как. Смотрящий требовал восстановить телефон (затянуть новый или отдать деньгами). Затянуть новый телефон стоило не очень дорого, но если с тебя начали доить деньги, то будут продолжать делать это и дальше.
Ситуация выглядела достаточно странно, потому что требовали деньги конкретно у пластического хирурга, хотя он лично не грузился за телефон. Да и вообще грузиться за общую трубку странно. Обычно договариваются с ментами, чтобы ее не забирали на обысках. Не очень часто случаются подобные совпадения, когда сразу после перевода человека устраивают обыск и находят все запреты. Переведенный наркоман явно стуканул об этом. Еще неделю, а может и две, нам не хотели нормально присылать телефон, а если и присылали, то больше затем, чтобы попробовать выбить деньги. Никто из нас не стал платить за новый телефон и возможность его заноса. Вся эта ситуация выглядела, как очередная разводка.
Как потом оказалось, с боливийца на протяжении года постоянно пытались вытянуть деньги самыми разными способами, а так как на него завели очень плохую статью (все статьи по изнасилованию считаются плохими), то давить на него было сильно легче. Его помещали в карцер, отправляли в плохие камеры, запугивали сменой статуса, устраивали ему карусель (переводили постоянно из камеры в камеру — это сильно влияет на моральное состояние). Все это делалось объединенными усилиями администрации и блаткомитета по просьбе тех, кто заказал завести уголовное дело. Хирург оказался крепким орешком. Он мужественно выдерживал нападки со стороны, где-то его, конечно, заставили заплатить и, возможно, даже не один раз, но не сломили характер и не заставили сдаться. Сильнее всего удивляло, что эти действия никто не скрывал, хотя у всех на глазах был пример Магнитского, который умер в этом же СИЗО. Кроме прочего, у него действительно были серьезные проблемы со здоровьем, которые можно было только усугубить.
На эту ситуацию было тяжело смотреть. Морально мужика сильно подавили, и было непонятно, как ему можно помочь, кроме нормального отношения и общения внутри камеры. Атака на шестидесятилетнего маленького дедушку окончательно доказала, что местные акулы готовы нападать на любого. Их не останавливает абсурдность обвинения, нелепость ситуации и нестыковки в деле. Никакие моральные терзания не отбивали желания навариться.
Через год хирурга оправдали в Мосгорсуде и он уехал к себе на родину. Оставаться в России было небезопасно. Спустя немного времени его объявили в розыск, дабы больше не возвращался.
Андрей Барабанов
