За все время своего заключения я только один раз столкнулась с откровенным унижением со стороны сотрудников системы. Это было в “конвойке” Перовского суда. Там стоял такой отвратительный тип, и когда меня после приговора спускали, тут же стал орать: “Так! Дубленку вывернуть, оторвать от сапог каблуки и подошвы, а то пронесет еще там что-то!” В этот момент я ясно ощутила эту грань: вот 10 минут назад ты стояла там в зале суда и рядом с тобой был твой муж, а потом тебе объявляют 15 лет и тут же этот тип понимает, что все, ты уже не человек, с тобой можно, как угодно.
Меня от продолжения этого унижения спасли женщины — конвоиры. Одна из них сказала: «Как же она поедет без подошвы? Мороз 30 градусов». Он потом еще что-то вдогонку орал, но я уже не слышала.
И очень хорошо запомнила паренька из судового конвоя. Всем ведь сообщили, что 18 и 15 сейчас дадут в зале суда. Соответственно, это другая инструкция для перевозки и конвоирования особо тяжких статей. Вывели меня к машине. Стоит такой невысокий рязанский паренек, правда с «калашом» и в бронежилете. Ну как же, я ж могу на него напасть. Перед входом в «автозак»-газельку, остановил меня и правда на «ты», спросил: «Ты как? Ничего с собой не сделаешь?», «Нормально я». Я тогда посажу тебя в «стакан», «стакан» закрывать не буду. Ты только нормально, да?»
Опер Паша, который меня принимал в СИЗО, был совсем другой. Он видел перед собой нормальную бабу, которой только что дали срок 15 лет. Наверно он переживал за мое психической состояние — им там суициды не нужны. Спросил — правда сразу на “ты”, но без хамства: “Ты помнишь, сколько тебе дали?” “Помню, — говорю. — Пятнадцать.” “Да-а, щедро тебе — посочувствовал опер. — Но ты не опускай руки. В жизни все бывает, тебе все равно надо бороться”.
Было очень странно слышать это от опера. Его явно шокировал срок, он же мою карточку видел, он видел, что там экономика, чистое предпринимательство. И вот он начал мне рассказывать, что бывают чудеса, что лично он знает примеры, когда давали такие же огромные сроки, а люди выходили через 3-4 года.
Были сотрудники, которых я до сих помню по именам, помню визуально и к которым я отношусь не то чтобы с благодарностью, а скорее с пониманием, что это их работа и они ее делали согласно положению закона и инструкций и никогда не унижали человеческого достоинства. Бывает, ведут по коридору или через плац, и извиняются: «Девочки, там камера висит, начальство смотрит, давайте пройдем тут как надо», то есть руки за спину. А где камер не было шли по-человечески, могли общаться на какие-то общечеловеческие темы.
До сих помню Римму Павловну, хотя она не Римма Павловна вовсе: очень многие сотрудники не назывались настоящими именами, и только девчонки, которые давно сидели знали, как их зовут на самом деле. В то время как раз начал действовать магазин-столовая, и родственники могли оплатить в нем продукты — например, яйца вареные, курицу отварную, — и нам в камеру это доставляли. И вот один раз курица была с запахом. Ну, казалось бы, какие-то заключенные получили несвежую курицу. Дежурной была Римма Павловна, так она сходила сама в столовую, поменяла курицу на другую, вернулась, вызвала меня и говорит: «Бажибина, попробуйте, эта — нормальная?»
Про Римму Павловну прямо легенды ходили по СИЗО, хотя и строгая она была. Из рассказа Татьяны К. у одной девочки перед ноябрьскими праздниками истекал срок содержания под стражей. Надежды, что у кого-то руки дойдут в праздничные дни освободить человека, мало. Часто бывало, что пересиживали, если на праздники попадало. Сокамерница этой девочке говорит: «Давай долбиться, у тебя же срок вышел». Начали стучать в дверь. Приходит Римма Павловна. «Что шумите?» «Вот ее должны выпустить, вот у нее срок вышел». Она: «Хватит дурака валять! но документы взяла. Через час вернулась. Подняла на уши руководство СИЗО, вызвала спецчасть. Сказала б «Дело не мое, я дежурная по коридору». Или обычное их «Где я тебе сейчас кого достану?» Но нет: подняла, вытащила из праздника всех, чтобы девочку освободили.
Такая она была. Если бы все так работали, им бы не пришлось скрывать свои настоящие имена.
Когда я шла «на выход с вещами» в декабре 2011 коридорами СИЗО дежурные искренне меня поздравляли. Психологи они, многое и многих повидали, и ох как хорошо понимают кто виновен, кто невиновен, и как легко оказаться по эту сторону решетки.
Инна Бажибина
