Дело было в Ивантеевке

• Пенсионерка в заложниках в отделе полиции.
• «Задокументированные» паранормальные способности – доказательства по уголовному делу.
• Потерпевший и дознаватель в одном лице.
• Пытки в ходе судебного заседания.
• Фальсификация доказательств и протоколов судебных заседаний.
• И прочие «прелести» правосудия с копиями документов, видео- и аудиозаписями.

В любой сфере деятельности встречаются люди, совершающие ошибки или преступления. Но такое вопиющее беззаконие со стороны сограждан, призванных защищать закон, осознание их полной безнаказанности, честно говоря, поражают. Не меньше впечатляет, что вышестоящие инстанции не видят ничего удивительного в этом и покрывают творимое безобразие.

Наше дело не касалось политики или интересов каких-то государственных деятелей. Хорошо, что в отношении «преступницы», мой мамы, не смогли придумать ничего, кроме «лёгкой» статьи без перспектив реального срока.

Но только представьте, если следствие и судебные разбирательства по более «серьёзным» делам ведутся столь же «талантливо», то сколько же людей попадают в места лишения свободы абсолютно безвинно? Интересно, настолько ли успешно ведётся борьба с реальной преступностью?

Кто-то, возможно, спишет плачевный результат на недобросовестность адвоката. Многие почему-то уверены, что хороший адвокат защитит от правового беспредела. Не стоит обольщаться. В нашем случае адвокат обнажил и перед следствием и перед судами всех инстанций незаконность и нелепость этого уголовного дела. И что из этого? Вместо решений, которые были очевидны с точки зрения закона и логики, следствие и судьи сознательно принимали решения, противоречащие УПК и здравому смыслу. Про количество реальных преступлений, совершённых на этом пути с их помощью, и ими же «не замеченных», в моем рассказе будет написано.

Непонятна мотивация всех этих людей (следователей, сотрудников прокуратуры и судей), которые не были знакомы до описанной истории ни со мной, ни с моей мамой, но с упорством, достойным лучшего применения, приняли активное участие в гноблении пенсионерки, совершая по пути совершенно реальные уголовные преступления. Интересно, своих детей они воспитывают в соответствии с такими же представлениями о честности и справедливости?

Немного жутковато от осознания беззащитности законопослушного гражданина перед подобным беспределом. Но коснуться это, очевидно, может каждого. Никогда не угадаешь, в кого и откуда «прилетит».

Думаю, в век интернета, подобные вещи скрываться не должны. Народ должен знать своих «героев». Рассказ сопровождается достаточно большим числом приложений: копиями документов, видео- и аудиозаписями. К сожалению, не все из них хорошего качества. Заранее приношу за это свои извинения тем, кто возьмётся всё это читать, смотреть и слушать.

Предыстория 

Несколько лет назад я купил квартиру в г. Ивантеевка (20 км от МКАД, Ярославское направление). Через некоторое время выяснилось, что значительная часть жильцов дома – действующие или бывшие сотрудники правоохранительных органов. Поначалу я не придавал этому особого значения. Смущало только, что во время небольших конфликтов, которые случались, когда я делал ремонт, кое-кто из них многообещающе говорил: «Тебе же здесь ещё жить». Я относился к этим предупреждениям легкомысленно, в связи с чем, не всегда шёл навстречу пожеланиям соседей, на мой взгляд, не совсем адекватным.

Попытка №1: Собаки.

Вы по-хорошему решать вопрос не хотите, хотите по закону?

Но вот однажды раздался тревожный звоночек, который должен был меня насторожить. 3-го декабря 2015 г. мне на мобильный позвонил с незнакомого номера какой-то мужчина, представившийся участковым из Ивантеевки, Матцем Станиславом Рихардовичем.

Он спросил, есть ли у меня собака. Я ответил, что у меня бывают временами даже две собаки. Он заявил, что хотел бы прийти ко мне домой, посмотреть, как я их содержу. Кроме того, я должен их у него зарегистрировать!

Я выразил удивление, с каких это пор регистрировать собак вдруг стало необходимо у участкового. Он ответил, что сейчас существует такой порядок. И ещё спросил: «Неужели Вы не знали?». Я ответил, что не знал, и сообщил «участковому», что обе собаки, которые бывают у меня дома в Ивантеевке, не мои. Одна принадлежит маме, другая – моей знакомой.

Должен ли я приводить к нему на «регистрацию» всех своих родственников и знакомых, которые навещают меня вместе с собаками? «Участковый» замешкался и сказал, что, пожалуй, всех не надо. Затем он сообщил, что это не все вопросы, которые ко мне имеются. На выраженную мною готовность прямо сейчас ответить и на них, он сказал, что по телефону их озвучить не может и хочет меня посетить в ближайшее время, когда я буду дома.

К предложению вызвать меня повесткой в отдел полиции, как положено по закону, он отнёсся почему-то негативно. И задал удивительный для сотрудника полиции вопрос, который звучал примерно так: «То есть Вы по-хорошему решать вопрос не хотите, хотите по закону?» Я ответил, что вообще все проблемы предпочитаю решать по закону, после чего, уточнив, нет ли ко мне больше вопросов, отключился.

Не придал я значения этому странному звонку, предположив, что какой-нибудь ненормальный развлекается. А зря.

Попытка №2: Засада

Упоминание закона «О полиции» вызвало у участкового приступ гнева.

4-го февраля 2016 г. ко мне в гости в Ивантеевку приехала мама. Вечером в квартире погас свет. Предположив, что кто-то из «добрых» соседей балуется с рубильником на лестничной площадке (электрощиток находится напротив лифта), я туда и направился. И тут с лестницы, из-за лифта, ко мне бросились три человека.

Первый – в гражданской чёрной куртке без головного убора, двое других – в полицейской форме, в зимних головных уборах. Тот, который в чёрной куртке, толкнул меня руками в грудь и заявил: «Я участковый, мне надо с тобой поговорить».

До этого я имел несколько иное представление о стандартах поведения сотрудника полиции, наивно полагая, что в подобных случаях он обязан представиться, назвав, в том числе, звание и фамилию, и предъявить удостоверение.

А нападение из засады с группой поддержки в лице двух человек в форме, вообще, немало удивило. Мгновенно в памяти всплыли истории про пытки в отделах полиции, о которых писали в прессе, о нашумевшем случае в Казанском ОП «Дальний». И я, оттолкнув типа в чёрной куртке, рванул обратно в квартиру и запер за собой дверь.

И тут обнаружилось страшное. Пока я был на лестничной площадке, в тёмный тамбур вышла моя мама. У нас тамбур на две квартиры, закрываемый отдельной дверью. Она осталась за дверью квартиры в компании этой странной троицы. Человек в чёрной куртке начал ломиться в дверь и требовать его впустить.

Я напомнил ему требования ст. 15, п.2. Закона «О полиции» о недопустимости проникновения в жилище гражданина без его согласия, кроме случаев, предусмотренных другим пунктом той же статьи. Почему-то упоминание закона «О полиции» вызвало у него приступ гнева. Ведя переговоры через дверь, одновременно я позвонил в Ивантеевский отдел полиции, чтобы уточнить, их коллеги находятся на лестничной площадке вместе с мамой или бандиты. В отделе подтвердили, что за дверью участковый.

Это немного утешило. В том смысле, что стала вырисовываться стратегия поведения. Выходить нельзя, иначе заберут обоих. Тогда в каких страшных преступлениях я и мама признаемся к утру, одному Богу известно. А пока нас разделяет дверь, я имею возможность вызвать помощь.

Участковый Матц, а это был именно он, кричал, что сейчас приедет МЧС и будут ломать дверь. Причин столь настойчивого желания попасть в мою квартиру он не раскрывал. Я ответил, что звоню в УСБ (Управление собственной безопасности). Упоминание УСБ огорчило участкового, по всей видимости, даже больше, чем призыв соблюдать закон «О полиции».

Он заявил, что забирает мою маму в отдел полиции и будет держать в качестве заложницы, пока я сам туда не явлюсь. Всё это напоминало кошмарный сон и не верилось, что происходит в цивилизованной стране в XXI веке. Затем Матц предпринял последнюю попытку выманить меня, предложив открыть дверь и выдать маме зимнюю одежду, чтобы везти её в отдел не в одном домашнем халате и тапках.

Мне до конца не верилось, что он возьмёт её, 62-летнюю пенсионерку в заложники. Подобный беспредел трудно представить себе было даже в «проклятые девяностые», не то, что сейчас, да ещё рядом с Москвой. Разумеется, я предложил сбросить одежду с балкона. Как и следовало ожидать, такой вариант участкового не устроил. Не для того он просил дверь открыть. И Матц, в сопровождении двух сотрудников в форме, действительно забрал «заложницу» в Ивантеевский отдел полиции.

Как потом рассказывала мама, он ещё и наручники надеть хотел, но её призыв к совести удержал его от столь решительного шага. Представляю, три здоровых мужика, двое из которых в форме, ведут в наручниках среди сугробов пожилую женщину,  одетую в домашний халат и тапочки. По пути в отдел Матц угрожал ей уголовной ответственностью и 5-летним сроком заключения, не объясняя, за что.

Как и было обещано, я незамедлительно позвонил в УСБ МВД по Московской области, а также знакомому адвокату. Дежурный сотрудник УСБ пообещал разобраться в данной ситуации, а адвокат – приехать в Ивантеевский отдел полиции для «вызволения» из плена моей мамы.

А в это время кто-то снова начал ломиться в дверь и нецензурно орать. В глазок я разглядел двух крупных мужиков в гражданской одежде. В одном из них я признал соседа по лестничной клетке, тоже сотрудника правоохранительных органов.

Поначалу, я был уверен, что операция по выносу моей двери осуществляется под руководством участкового Матца. Однако впоследствии выяснилось, что я ошибался. Он действительно в это время конвоировал к отделу полиции «опасную преступницу».

В общем, ночь была длинной, и все подробности, пожалуй, опущу. Скажу только, что мама провела в Ивантеевском ОП около 3-х часов в халате и тапках. Всё это время ей не давали ни позвонить, ни попить воды, хотя она просила. Спасение пришло в лице адвоката, который явился в отдел после 22:00. Затем он, мама, начальник отдела полиции Лазарев А.П. и участковый Матц прибыли к дверям моей квартиры. К тому времени выяснилось, что типы, пытавшиеся взломать дверь, испортили замок, в связи с чем его теперь невозможно было отпереть ни с какой стороны (ни снаружи, ни изнутри). Поэтому по моему вызову приехала ещё и группа сотрудников МЧС – вскрывать дверь. Мечта участкового Матца сбылась.

Стоит признать, дверь вынесла испытания с честью, и кроме нецензурной надписи и сломанного замка (его залили какой-то дрянью), других внешних повреждений заметно не было. Зато в тамбуре были порваны все провода, ведущие в мою квартиру.

Что интересно, два мужика, ломавших дверь, никуда не делись. Они мне угрожали физической расправой в присутствии сотрудников полиции (начальника отдела и участкового), иногда отходили с участковым в сторону и о чём-то шушукались. Один из них заявил, что с квартирой мне придётся расстаться. На всякий случай я снял этих граждан на ВИДЕО с помощью мобильного телефона, получив за это, разумеется, очередную порцию угроз.

Слова «Что Вы нарываетесь, зачем Вы это делаете?», которые слышны на видеозаписи, принадлежат начальнику отдела полиции Лазареву А.П. Была озвучена интересная причина всей этой «битвы»: якобы я поцарапал чьи-то машины во дворе. Но, думается, спецоперацию с засадой и участием троих сотрудников полиции, да ещё со взятием в заложники матери «преступника», как-то трудно объяснить такой ерундой.

Если следовать этой логике, то на задержание мелких воришек (как-никак уголовное преступление) должен выезжать цельный взвод полицейских при оружии, а для задержания угонщика автомобилей – рота спецназа. Но сходу другого объяснения столь шумной спецоперации, видимо, не придумали. И про собак уже никто не вспоминал что-то. Мне же оставалось только догадываться об истинных причинах этого представления.

По моему настоянию участковый на месте составил протокол с указанием повреждений двери и прочих признаков разгрома в тамбуре. На следующий день я пришёл к участковому Матцу в Ивантеевский отдел полиции и подал заявление по поводу попытки проникновения в моё жилище группы лиц, одного из которых я указал, (он был мне на тот момент известен – Половнев С.В.) и причинения ими ущерба моему имуществу. Разумеется, через три недели я получил отказ в возбуждении уголовного дела. 

Паранормальные способности

Я поинтересовался, верит ли он в мою способность перемещаться в будущее

17 февраля 2016 г. я посетил Ивантеевский отдел полиции по «приглашению» участкового Матца. Он предъявил мне два протокола об административном правонарушении. В каждом из них было указано, что я поцарапал какую-то машину. В подтверждение Матц продемонстрировал мне две видеозаписи с камер наблюдения, установленных на нашем доме, на которых видно, как я просто прохожу мимо припаркованных на газоне машин. При этом повреждений на них не заметно ни до, ни после этого действия. На мой вопрос, а где же, собственно, событие преступления, Матц заявил, что именно в этот день машины были поцарапаны, поэтому он считает, что это сделал я.

Даты совершения «преступлений», указанные в протоколах, удивили ещё сильнее: согласно содержащейся в них информации, одно из них я совершил 16-го января 2016 г., а второе – 28-го февраля 2016 г. Напомнив участковому, что сегодня только 17 февраля 2016 г., я поинтересовался, верит ли он в мою способность перемещаться в будущее с целью совершения правонарушений, или сам обладает пророческим даром?

Матца это несоответствие дат не смутило, и он потребовал подписать оба протокола именно в таком виде. Я написал возражения на обоих протоколах и подписал их. Мне казалось, что явно фальшивая бумажка, в которой дата совершения правонарушения на 11 дней позже даты её составления, никаким доказательством в принципе быть не может. Как показали дальнейшие события, в «ивантеевском зазеркалье» такие чудеса случаются.

Кстати, и на 16.01.2016 г. у меня было неоспоримое алиби: время правонарушения, указанное в протоколе – 6:30. В этот день я возвращался из Курска (командировка) на поезде. И поезд прибыл на Курский вокзал как раз ровно в 6:30. В 6:44 в кассе Ярославского вокзала я купил билет на пригородную электричку до станции Ивантеевка-2 (копии указанных билетов у меня остались, благодаря тому, что я сканирую все отчётные документы по командировке прежде, чем направить оригиналы почтой в Центральный офис нашей компании, расположенный в Ростовской области). Электричка идёт около часа. Таким образом, даже теоретически на месте совершения «правонарушения» я мог оказаться не менее, чем через 1,5 часа после времени, указанного в протоколе. Если, конечно, исключить возможность мгновенной телепортации в Ивантеевку прямо из поезда Курск – Москва. Но после обсуждения моих паранормальных способностей в связи с содержанием предыдущего протокола, я решил воздержаться от нового ненужного спора.

Всё описанное выше оказалось только началом длинной истории. Последующие события добавили массу новых впечатлений и значительно расширили мой кругозор.

Прокурорский «футбол»

По обстоятельствам, изложенным в жалобе, проводится проверка в Следственном отделе по городу Пушкино

Мама была сильно удивлена гестаповскими методами работы полицейских в такой близости к Москве, и решила не оставлять это без последствий. Ей казалось очевидным, что задержание человека сотрудниками полиции без каких-то законных оснований, а тем более, удержание его в качестве заложника в условиях, подвергающих здоровье опасности, является преступлением. И 9-го февраля 2016 г. она отнесла в Ивантеевскую прокуратуру заявление о преступлении, совершённом участковым Матцем и иными сотрудниками Ивантеевского отдела полиции в отношении неё.

Через некоторое время пришёл ответ из Ивантеевской прокуратуры, датированный 15 февраля 2016 г., о том, что её заявление перенаправлено для проверки кому бы вы думали? Правильно, начальнику Ивантеевского отдела полиции, т.е. соучастнику участкового в совершении преступления.

Не получив ответа по существу своего заявления, мама не успокоилась, и 16.04.2016 г. направила по этому поводу заявление в Генеральную прокуратуру РФ. Из Генеральной прокуратуры пришло письмо о перенаправлении заявления в прокуратуру Московской области, а оттуда, в свою очередь, о перенаправлении в прокуратуру г. Ивантеевка. От Ивантеевской прокуратуры ответа не последовало.

Испытывая уже спортивный интерес, мама направила новое заявление в Генеральную прокуратуру РФ с жалобой на неполучение ответа на два предыдущих заявления. И в середине июля, неожиданно для себя, дождалась ответа от начальника Ивантеевского отдела полиции А.П. Лазарева, датированного 29.06.2016 г. В нём сообщалось, что по обстоятельствам, изложенным в жалобе моей мамы, проводится проверка в следственном отделе по г. Пушкино СУ СК РФ по Московской обл. Мама взбодрилась: вот теперь-то этих «оборотней в погонах» прищучат. Смущало только одно: в ответе начальника Ивантеевского ОП исполнителем был указан всё тот же участковый Матц. Причём, его фамилия красовалась как на лицевой стороне листа, так и на обороте. Все перечисленные обращения и ответы – ЗДЕСЬ.

Дело века

Все силы следственного отдела по г.Пушкино были брошены на расследование «страшного преступления»

И вдруг в конце июля 2016 г. мне на мобильный телефон позвонил человек, представившийся следователем следственного отдела по г. Пушкино Ивановым А.С. Он сообщил, что возбуждено уголовное дело… на мою маму (!). Подумав, что не расслышал, я переспросил: может, по её заявлению на участкового Матца? Иванов ответил, что нет, на мою маму за публичное оскорбление представителя власти – сотрудника полиции Матца. Я прохожу по делу в качестве свидетеля и меня приглашают в следственный отдел для дачи показаний. М-да, такого поворота не ожидал никто.

Как выяснилось, дело возбудили 07.07.2016 г. по ст. 319 УК РФ. Якобы мама публично оскорбила сотрудника полиции Матца С.Р. на лестничной площадке 04.02.2016 г.

Я позвонил тому же адвокату, который вызволял новоявленную «преступницу» из «застенков» Ивантеевского отдела полиции. Моё сообщение он поначалу воспринял, как розыгрыш. Но дело действительно возбудили (уголовное дело №108065). Следствие длилось почти год (до июня 2017 г.). За это время сменилось пять следователей, один из которых принимал и сдавал его дважды. В общем, все силы Следственного отдела по г. Пушкино были брошены на расследование «страшного преступления» (надо полагать, прочая преступность в Пушкинском районе Московской области давно побеждена). И работы у следователей было немало: дело не клеилось и упорно пыталось развалиться.

Надо сказать, что моей маме пришлось немало покататься по вызовам сменяющих друг друга следователей: живёт она на юге Москвы, на Каширском шоссе, а следственный отдел, как-никак, в 20-ти километрах от МКАД в северо-западном направлении.

Многочисленные подробности опущу, отмечу только самые выдающиеся моменты. Начать с того, что в деле появился лжесвидетель. Особенность ст. 319 УК РФ в том, что в качестве «публики» здесь не могут выступать действующие сотрудники правоохранительных органов. Свидетелями оскорбления должно быть не менее двух гражданских лиц. При этом преступник должен иметь доказанное намерение сделать свои оскорбления достоянием общественности, а не просто высказать их как обычный человек другому обычному человеку.

А тут не только оскорбления не было, но и с «кворумом» проблемы возникли. Как я указывал, обоих граждан, участвовавших в февральской попытке вторжения, я снял на видео. ФИО одного из них было мне известно (Половнев С.В.). Также я знал, что на тот момент он не является сотрудником правоохранительных органов.

Но другой, сосед по лестничной площадке, как раз-таки сотрудником правоохранительных органов являлся (по крайней мере, он сам об этом сообщил во время конфликта 4-го февраля 2016 г.). При этом, помимо его светлого образа, запечатлённого мною на видео, у меня имелся номер мобильного телефона, и даже аудиозапись разговора с ним (он звонил мне на мобильник и требовал выйти из квартиры во время всё того же конфликта). Но вместо него в свидетелях оказался другой гражданин – бывший сотрудник правоохранительных органов, ещё один жилец нашего дома (Титов С.Н.). Видимо, его долго уговаривали взять на себя эту неблагодарную миссию, поэтому дело и не возбуждали несколько месяцев. Т.к. фамилию реального свидетеля мы не знали, а следователь уверял, что это именно тот, показания которого в деле. Подмена была обнаружена только во время ознакомления обвиняемой с материалами дела в конце сентября 2016 г.

В деле имелась копия паспорта свидетеля и на фото – какой-то незнакомец. Сразу стало ясно, почему следователи отказывали в проведении очных ставок. После обнаружения подмены к делу была-таки приобщена моя ВИДЕОЗАПИСЬ и распечатка скриншота монитора со стопкадром, на котором чётко видно неизвестного участника событий (слева) и Половнева С.В.:

 

По реакции следователя было видно, что человека слева он узнал. Но, разумеется, не признался в этом.

Тем не менее, начальнику следственного отдела пришлось продлить сроки следствия, а следователь Пресняков М.А. через несколько дней заявил, что человека, запечатлённого на видео не существует и предъявил протокол допроса некоего мужчины, которого он, якобы застал при посещении указанной мною квартиры, и который заявил, что проживает в ней. А гражданина с видеозаписи не знает.

Других способов установить лиц, проживающих в квартире, у следствия нет, а по номеру мобильного телефона определить владельца, видимо, тоже задача для него непосильная.

Т.к. деваться от необходимости очных ставок было уже некуда, следствие приостановили на 6,5 месяцев. Видимо, столько времени понадобилось, чтобы убедить «свидетелей» явиться на очные ставки, а заодно подсобрать другие материалы, «усиливающие» позицию обвинения. Было ясно, что следователям уже до смерти всё это надоело, но нельзя же не довести до конца «дело чести»: выиграть битву за право сотрудника полиции безнаказанно брать в заложники пенсионерок и издеваться над ними. Законных оснований приостанавливать дело на такой срок просто не было, поэтому в постановлении указана потрясающая причина приостановления: «…установлено, что обвиняемая … проживает по адресу: г. Москва, Каширское ш., …, то есть за пределами субъекта, где находится орган, проводящий предварительное расследование, таким образом, реальная возможность её участия в уголовном деле отсутствует» (том 1, лист дела (л.д.) 272).

21 марта 2017 г. маме позвонил следователь Пресняков М.А. и пригласил приехать в следственный отдел. Она явилась с адвокатом. Следователь предложил «облегчённый» способ разрешения дела. Он получит у Матца заявление, что тот претензий не имеет и желает примириться. Мама заявит об аналогичном желании и не будет больше мучить следствие всякими там ходатайствами, очными ставками и прочей ерундой.

На стадии предварительного следствия в прекращении дела за примирением сторон будет отказано. Дело быстро уходит в суд, а там судья предложит на первом же заседании примириться, и на этом всё закончится. Учитывая «порядочность», продемонстрированную всей этой братией ранее, разумеется, такой наивный маневр не прошёл. Зачем? Судья, итак, если до этого дойдёт, может предложить всё то же самое. Само собой, это «следственное действие» не нашло своего отражения в материалах дела.

Ещё в течение месяца маму никто не беспокоил. Но в конце апреля следственные органы вдруг вновь выявили возможность участия обвиняемой «в уголовном деле», и следствие возобновилось. Свидетелей приволокли-таки на очные ставки. И тут стал ясен план наступления: в ходе очных ставок следователь Барыбина Н.В. отвела большинство вопросов стороны защиты к свидетелям, как не имеющие отношения к делу. Были даже отклонены все вопросы о том, во что были одеты я, моя мама и другие участники событий во время рассматриваемого конфликта.

В общем, худо-бедно, эту стадию следствие проскочило, и следственные действия завершились.

Нарушения и фальсификации в деле

И.о. дознавателя УУП ОП по г.о.Ивантеевка… Матц С.Р., рассмотрев материал проверки… по рапорту УУП ОП по г.о.Ивантеевка Матц С.Р….

Адвокат был уверен, что с такими нарушениями, если даже прокурор утвердит обвинительное заключение, суд его к производству не примет и вернёт прокурору. А ляпов в деле имелось немало, в том числе серьёзных.

Помимо незаконного приостановления, имели место следующие грубые нарушения.

1. Неоднократные продления сроков следствия. Формально следствие длилось 4 месяца и 22 дня (этот срок указан в обвинительном заключении, и это – за вычетом 6,5 месяцев приостановки). Но начальник следственного отдела имеет право продлить срок следствия самостоятельно только до 3-х месяцев. Все продления на каждый последующий месяц должны утверждаться уже в вышестоящей инстанции – в Следственном Управлении Московской области. Осознавая, что дело абсолютно позорное, начальник следственного отдела продлевал его сам, дабы, видимо, не вызвать негативные эмоции у начальства.

Таким образом, все следственные действия, совершённые после первого же незаконного продления, автоматически должны признаваться незаконными. Особенно забавно выглядело постановление о возвращении УД для производства дополнительного расследования от 07.10.2016 г., которым устанавливался первый незаконный «сверхурочный» месяц.

В этом «документе» установил недостатки зам. руководителя СО по г. Пушкино полковник юстиции Федоров А.А. (так указано в преамбуле), а постановил почему-то зам. руководителя СО Суворов А.Н. Впервые довелось увидеть столь странный плод совместного творчества в одном постановлении.

2. В материалах дела присутствует копия постановления (правда, не очень хорошего качества) по делу об административном правонарушении №2290874/1 и вынесено решение о наказании моей мамы в виде штрафа в размере 500 руб. ровно за те действия, из-за которых и возбуждено впоследствии данное уголовное дело (том 1, л.д. 291). Никаких постановлений, отменяющих указанное решение, следствие предъявить не смогло. А как известно, двойное наказание за одно и то же правонарушение незаконно. Учитывая это обстоятельство, следственные органы вообще не имели права возбудить уголовное дело.

3. Доследственную проверку проводил сам потерпевший – участковый Матц С.Р. Кроме того, в ходе предварительного следствия он выполнял поручения следователя (в деле присутствуют его рапорты). Это – прямое нарушение требований ст. 61 УПК РФ.

В результате в деле появились документы, радующие своей неординарностью. Например, постановление лейтенанта полиции Матца С.Р. от 12.02.2016 г. о направлении сообщения о преступлении по подследственности, в котором Матц С.Р., рассмотрев материал проверки (проведённой Матцем С.Р.) по рапорту Матца С.Р. об оскорблении Матца С.Р., установил и постановил… (том 1, л.д. 52). Несколько подобных документов из материалов уголовного дела представлены ЗДЕСЬ.

По любому из этих оснований в отдельности, прокурор просто не мог утвердить обвинительное заключение, а суд, соответственно, его принять к производству.

Но вишенкой на торте стали откровенные фальсификации доказательств в деле. Так в материалы дела попали те самые фантастические протоколы об административных правонарушениях. Одно я, вроде как, совершил через 11 дней после составления протокола (том 1, л.д. 171), для совершения же второго мне необходимо было мгновенно телепортироваться в Ивантеевку с Курского вокзала (том 2, л.д. 172) — см. дату и время в БИЛЕТАХ.

Более того, эти протоколы указаны в обвинительном заключении в качестве доказательств вины моей мамы. Мне на ум приходит только одна причина, по которой и следствие, и впоследствии суд, упорно цеплялись за эти нелепые бумажки: одним из необходимых признаков преступления по ст. 319 УК РФ является связь оскорбления с исполнением потерпевшим должностных обязанностей. Никаких других фактов, подтверждающих, что участковый Матц ломился ко мне в квартиру по служебной необходимости, а не с каким-то другим умыслом, нет и быть не может. В ходе первого судебного заседания, Матц сообщил, что установить, кто совершил правонарушение (поцарапал машины), «не представилось возможным» (период аудиозаписи 00:29:12 – 00:29:20). И, очевидно, никаких документов по этому поводу больше не составлялось.

Также в деле присутствует несколько нечитаемых страниц, которые появились в нём после требований адвоката запросить книгу доставленных в отделе полиции. Пояснения по содержанию указанных страниц дал старший следователь Пресняков М.А. в своём постановлении о частичном удовлетворении ходатайства (том 1, л.д. 204). Он сообщил, что они являются копией книги доставленных, где плохо, но видно, что на л.д. 179 за №912 моя мама 02.03.1990 года рождения. Вообще-то мама родилась в 1954 г. И не в марте. И не 2-го числа.

Очевидно, в книге доставленных затёрли какую-то другую запись, внесли данные «преступницы», а дату рождения исправить забыли. Другое объяснение неожиданного омоложения на 36 лет (равно как и плохого качества копии) представить трудно. Она стала даже младше меня на 14 лет. Этим же постановлением (том 1, л.д. 205) следователь Пресняков М.А. отказал в приобщении книги доставленных (ну ещё бы!). Стоит ли говорить, что впоследствии суд также отказался запросить книгу доставленных для проверки подлинности записи.

Кстати в том же постановлении Пресняков М.А. признаёт, что потерпевший Матц С.Р. проводил сам доследственную проверку (л.д. 204), но парадоксальным образом в этом факте нарушения ст. 61 УПК РФ не усматривает:

Но позвольте, в постановлении о возбуждении уголовного дела в качестве основания указаны материалы проверки! А никаких других материалов проверки, кроме собранных Матцем С.Р. (потерпевшим) в деле нет. То есть, фактически, смысл сказанного в постановлении сводится к следующему: дело возбуждено незаконно, на основании «оспоримых» документов, но последующие действия следствия придают ему легитимность.

После того, как сотрудники следственного отдела по г. Пушкино совместно с сотрудниками Ивантеевского отдела полиции победили время, а заодно и УПК РФ, остальные «мелочи» – это так, детские шалости.

Например, протокол осмотра места происшествия (том 1, л.д. 18-29), в ходе которого осматривали вообще не тот дом, в котором происходили события, описываемые в деле. Осматривали некий 19-этажный дом с домофоном, расположенным справа от двери, в то время как наш дом – 9-этажный и домофон расположен слева, а также дверь квартиры серого цвета (в то время как у меня она красно-коричневая).

В том же чудесном постановлении на л.д. 204 (том 1) следователь Пресняков М.А. объяснил осмотр непонятно чего «технической ошибкой», а также указал, что «цвет восприятие является индивидуальной особенностью для каждого человека». После чего подытожил: «На существо доказательства данный протокол осмотра места происшествия не влияет, а устанавливает место преступления». Даже интересно, какое преступление произошло в 19-этажном доме с правым расположением домофона перед квартирной дверью серого цвета, и какое отношение это имеет к моей маме, и данному уголовному делу.

Обвинительное заключение

На костылях приезжайте к нам в прокуратуру

Пока длилась вся эта история, у мамы обострились проблемы со здоровьем. Больные коленные суставы существенно ограничили её способность к передвижению.  В конце июня 2017 г. она легла на операцию. Разумеется, длительное время после операции она могла передвигаться только на костылях.

И тут во всей красе проявила себя Ивантеевская прокуратура. 20.07.2017 г. маме позвонила помощник прокурора (не представилась). Осознав к тому времени, с какими замечательными людьми приходится иметь дело, я установил маме на телефон программку, обеспечивающую автоматическую запись разговоров. Поэтому АУДИОЗАПИСЬ этого потрясающего диалога у нас сохранилась. Особенно впечатлило требование помощника прокурора к 63-летней женщине приехать за обвинительным заключением на костылях и запугивание её всякими последствиями, если она этого не сделает. О расстоянии, которое для этого необходимо преодолеть, я писал выше. Интересно, у самих сотрудников Ивантеевской прокуратуры мамы и бабушки есть?

По понятным причинам мама никуда не поехала, но прокуратура направила дело в суд без вручения обвиняемой копии обвинительного заключения. В итоге вручал её уже сам суд в начале сентября 2017 г. (адвокат ещё раз удивился).

В общем, несмотря на всю несуразность дела, оно оказалось-таки в суде. В Судебном участке № 300 Ивантеевского судебного района Московской области, судья Дийская С.А. К этому моменту объём «дела века» уже перевалил за 400 страниц.

Фальсификация протокола судебного заседания

Замечания на протокол оказались в 2 раза больше самого протокола

18 сентября 2017 г. состоялось первое заседание суда по нашему многотрудному делу (спустя 19 месяцев после «совершения преступления» и 14 месяцев – с момента возбуждения этого «дела века»). Учитывая ситуацию, на заседание мы явились с диктофоном, благодаря чему имеется потрясающая АУДИОЗАПИСЬ всего этого двухчасового действа, во время которого судья всячески демонстрировала поддержку линии обвинения, а упоминания о неправомерности действий сотрудников полиции вызывали у неё бурную реакцию.

Я расшифровал аудиозапись и сделал текстовую стенограмму заседания. Получилось 37 страниц текста. Впоследствии, когда адвокат получил возможность ознакомиться с ПРОТОКОЛОМ ЗАСЕДАНИЯ, обнаружилось, что его содержание не соответствует действительности. Во-первых, он уместился всего на 13-ти страницах примерно таким же шрифтом, включая одну страницу информации о присутствующих и данных подсудимой, т.е. оказался в 3 раза короче реальной стенограммы. Во-вторых, многие показания были существенно изменены, либо просто отсутствовали.

В частности, в протоколе не удалось обнаружить даже упоминания моих показаний о присутствии в деле сфальсифицированных доказательств, а также о наличии аудиозаписи и видеозаписи, доказывающих присутствие на месте событий лица, признанного следствием несуществующим (я даже включал аудиозапись своего телефонного диалога с ним во время дачи показаний, вызвав неудовольствие судьи (период АУДИОЗАПИСИ с 1:39:00 по 1:39:30).

Некоторые мои показания были искажены до неузнаваемости (начиная с того, что по протокольной версии я на лестничной площадке встретил всего одного человека в гражданской одежде, хотя, конечно, мои показания в этой части были совершенно иными). Показания других свидетелей также претерпели многочисленные «корректировочки», призванные привести их в соответствие с линией обвинения. Например, на вопрос адвоката свидетелю Лазареву А.П., видел ли тот на месте происшествия Титова, Лазарев ответил: «… не видел, может, я не обращал внимания» (период АУДИОЗАПИСИ 58:09 – 58:12). В протоколе же судебного заседания записано просто: «Не помню». Согласитесь, в этих формулировках есть некоторая смысловая разница.

Впоследствии судья Дийская отказала адвокату в приобщении замечаний на протокол (которые оказались в 2 раза больше самого протокола) с приложением аудиозаписи по формальным основаниям: нарушение сроков подачи замечаний. При этом отъезд адвоката за границу, подтверждаемый документами, с точки зрения судьи Дийской, не являлся препятствием для подачи замечаний (почувствуйте разницу в подходе той же судьи к неявке свидетеля в главе «Что дозволено Юпитеру…»). В дальнейшем в приобщении ЗАМЕЧАНИЙ было отказано и моей маме, не смотря на то, что она подала их на следующий день после ознакомления с протоколом.

Кстати, первое заседание было единственным, где позицию обвинения поддерживала помощник прокурора Баркова Е.Ю. Видимо, руководство посчитало её недостаточно опытной для столь сложного дела, поэтому в дальнейшем на эту «амбразуру» была брошена старший помощник прокурора Солдаткина Т.В.

Гипертонический криз

Если сегодня в 14:30 Вас не будет в судебном заседании, и прокурор заявит ходатайство об изменении меры пресечения, то у суда не будет оснований это ходатайство не удовлетворять

На заседание, назначенное на 27 октября 2017 г. мама явиться не смогла, потому что накануне вечером у неё случился гипертонический криз (думаю, перенервничала в преддверии заседания) и я вызывал на дом скорую помощь (справки впоследствии были предоставлены суду). Это вызвало истерику у судьи и государственного обвинителя.

Старший помощник прокурора Солдаткина Т.В. заявила о том, что будет ходатайствовать об объявлении подсудимой в розыск, а также об изменении меры пресечения на заключение под стражу. Это прямо противоречит закону, т.к. подобная мера пресечения возможна только при рассмотрении дел по статьям, предусматривающим в качестве наказания лишение свободы, в то время, как ст. 319 УК РФ подобного наказания не предусматривает.

Восстановиться к следующему заседанию, назначенному на 7 ноября,  мама не смогла. Она позвонила в суд, чтобы предупредить о невозможности приехать в связи с состоянием здоровья и территориальной удалённостью места жительства от суда. Ей перезвонила сама судья Дийская С.А. и прямо запугивала, угрожая изменением меры пресечения (АУДИОЗАПИСЬ РАЗГОВОРА, текстовая РАСШИФРОВКА АУДИОЗАПИСИ).

Особенно удивляет дар предвидения судьи Дийской С.А. о том, какие ходатайства в ходе судебного заседания заявит прокурор, и какие решения по этим ходатайствам она, судья, примет: «Поэтому я Вас ставлю в известность, что если сегодня в 14:30 Вас не будет в судебном заседании, и прокурор заявит ходатайство об изменении меры пресечения, то у суда не будет оснований это ходатайство не удовлетворять» (период АУДИОЗАПИСИ 00:40 – 00:55).

При этом суд совершенно спокойно принял заявление одного из свидетелей (Половнева С.В.) о рассмотрении уголовного дела без его участия в связи с отъездом за границу, и даже подтверждающих документов по этому поводу не попросил. После звонка судьи у мамы чуть не повторился гипертонический криз.

Что дозволено Юпитеру…

Половнев не явился в связи с тем, что находится за границей и вернётся только к концу года

Половнев Сергей Владимирович оказался эдаким недосягаемым «небожителем». Он был одним из граждан, ломившихся ко мне в квартиру 04.02.2016 г., и проходил свидетелем обвинения по этому делу. В отличие от своего «коллеги» Титова С.Н., он действительно присутствовал хотя бы часть времени на лестничной клетке во время тех событий. Сейчас в правоохранительных органах не работает, но почему-то знаком со следователями, полицейскими и сотрудниками прокуратуры.

Как было сказано выше, на очных ставках следователем были отведены все «неудобные» вопросы защиты к свидетелям обвинения. Это  впоследствии давало формальный повод суду, при затруднениях с вызовом в суд, просто огласить их показания в рамках судебного заседания. Очевидно, с учётом этого Половнев в итоге и согласился на очную ставку, и сразу же написал заявление с просьбой рассмотреть уголовное дело в суде в его отсутствие ввиду «отъезда за границу». Заявление датировано 27.04.2017 г. (том 1, л.д.287).

В начале судебного заседания 18.09.2017 г. судья Дийская заявила, что Половнев не явился в связи с тем, что «находится за границей и вернётся только к концу года». Однако в протокол судебного заседания эта информация включена не была, и дальше стало ясно, почему. В материалах дела (том 2, л.д. 43) появилось собственноручное заявление Половнёва от 24.10.2017 г. с просьбой рассмотреть уголовное дело в его отсутствие. Причина: «отъезд за пределы РФ на длительное время» (См. копии заявлений Половнева С.В., имеющихся в материалах дела).

Не иначе, он специально вернулся «из-за границы» для подачи заявления, после чего снова покинул Родину. Во время последующих заседаний все попытки адвоката поставить вопрос о необходимости допросить неуловимого свидетеля Половнева натыкались на жёсткий отпор судьи Дийской.

Выездное заседание суда: узаконенная пытка?

Вы же давать показания-то можете, Вы же можете говорить

Выдержка из ст. 117 УК РФ Примечание. Под пыткой в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса понимается причинение физических или нравственных страданий в целях понуждения к даче показаний или иным действиям, противоречащим воле человека, а также в целях наказания либо в иных целях.

Следующее заседание было назначено на 21 ноября 2017 г. 18.11.2017 г. Маме стало плохо и она была госпитализирована в Мытищинскую городскую клиническую больницу с диагнозом: острый обструктивный бронхит, очаговое воспаление лёгких, гипертонический криз.

В связи с этим судья Дийская перенесла заседание на 04.12.2017 г. К этой дате мама ещё не выписалась из больницы. Более того, 04.12.2017 г. у неё снова случился гипертонический криз. Тем не менее, судья Дийская назначила выездное заседание суда прямо в пульмонологическом отделении больницы. Об этом сообщил адвокат.

Я примчался в больницу и успел поприсутствовать. Судья, секретарь и государственный обвинитель приехали из Ивантеевки в сопровождении автомобиля ДПС. Заседание проходило прямо в ординаторской пульмонологического отделения МГКБ. Я вновь не забыл прихватить с собой диктофон. Как показали дальнейшие события, не зря: АУДИОЗАПИСЬ ВЫЕЗДНОГО ЗАСЕДАНИЯ СУДА 04.12.2017г., РАСШИФРОВКА АУДИОЗАПИСИ выездного заседания суда 04.12.2017г.

В ходе заседания мама сообщила, что не может давать показания в связи с плохим самочувствием (гипертонический криз). Непреклонности судьи Дийской позавидовали бы сотрудники Гестапо: «Но Вы же давать показания-то можете, Вы же можете говорить» (интервал аудиозаписи 03:32 – 03:35). Знак равенства между способностью говорить и способностью давать показания в рамках судебного заседания – это сильное утверждение из уст судьи.

В общем, Дийская С.А. пыталась принудить больную пожилую женщину дать показания прямо в состоянии гипертонического криза, либо отказаться от их дачи по 51 ст. Конституции РФ (что открывало возможность вынести «удобный» приговор без дальнейших мучительных попыток и создать видимость соблюдения равноправия сторон). Я вынужден был молча наблюдать это безобразие, давя бушевавшие эмоции, чтобы не нарваться на удаление из «зала заседаний» (что судья с радостью это сделала бы, нет никаких сомнений).

После непродолжительной дискуссии судья всё-таки приняла решение допросить доктора, благо, их в кабинете присутствовало сразу двое. Разумеется, чуда не случилось, и врач зафиксировала у подсудимой состояние гипертонического криза, после чего проводила, наконец, маму в палату. В общем, ивантеевский суд – самый гуманный суд в мире.

Дийская назначила новое заседание на 07.12.2017 г., в 15:00. Возражения адвоката сообщившего, что у него в этот день заседание в Мособлсуде, она проигнорировала, сказав только, что если адвокат явиться не сможет, то подсудимая явиться должна, иначе будет рассматриваться вопрос об изменении меры пресечения.

В конце выездного заседания очередной раз поразился дремучести старшего помощника прокурора Солдаткиной Т.В., по части знания УПК РФ. Она на полном серьёзе заявила о незаконности ведения мною аудиозаписи судебных заседаний (период аудиозаписи 19:20 – 19:40), хотя это право закреплено ч. 5 ст. 241 УПК РФ и ничьего согласия не требует.

Ну а содержание ПРОТОКОЛА ВЫЕЗДНОГО ЗАСЕДАНИЯ, вновь, мягко говоря, не совсем соответствовало действительности. Он оказался в 10 раз короче РАСШИФРОВКИ АУДИОЗАПИСИ заседания, и, разумеется, не содержал многого из того, что происходило в реальности, как то:

• Диалог адвоката и судьи по поводу оглашения/не оглашения показаний Половнева С.В. (период аудиозаписи 01:33 – 1:59);
• Давление судьи и государственного обвинителя на подсудимую (находящуюся в состоянии гипертонического криза) с требованием дать показания, либо отказаться на основании ст. 51 Конституции РФ (период аудиозаписи 02:00 – 5:53);
• Диалог адвоката и судьи по поводу возможности приостановления дела в связи с болезнью подсудимой (период аудиозаписи 05:54 – 6:50);
• Решение судьи о допросе в качестве свидетеля лечащего врача и предупреждение её об ответственности (период аудиозаписи 06:51 – 7:03);
• Допрос врача в качестве свидетеля, который в реальности длился почти 3,5 минуты (период аудиозаписи 07:24 – 10:48) – от него остался только факт медицинского освидетельствования (разумеется, без оформления этой процедуры, как допроса свидетеля);
• Возражения государственного обвинителя на ходатайство адвоката об отложении судебного заседания (период аудиозаписи 11:45 – 12:25).

Снова подтвердилось: изготовление достоверных протоколов судебных заседаний (как того требует закон) – не самое сильное профессиональное качество судьи Дийской С.А.

Новая госпитализация

Пациентку выписали прямо на следующий день после гипертонического криза

Я терялся в догадках, какого же сюрприза нам ждать 7-го декабря? Ведь после гипертонического криза, зафиксированного прямо в ходе выездного судебного заседания, понятно, что в течение следующих 2-х дней пациентку вряд ли выпишут. Однако, я недооценил возможности судьи Дийской. По распоряжению главного врача больницы маму выписали прямо на следующий день, 05.12.2017 г.

Утром 07.12.2017 г. мы собрались ехать в Ивантеевку (делать-то нечего). Но на улице ей стало плохо и я вызвал «скорую помощь». Врачи бригады СМП сообщили, что у мамы «нестабильная стенокардия» и отвезли в ГКБ им. С.С.Юдина (79-я московская гор.больница). В реанимационном отделении больницы мама провела более суток, после чего была переведена в кардиологическое отделение.

Со слов адвоката, сообщившего судье о новой госпитализации, Дийская С.А. заявила, что это мы сами во всём виноваты и назначила новое заседание на 13.12.2017 г. К указанной дате маму не выписали, но устраивать новые «гастроли» судья на этот раз не стала (всё-таки для проведения выездного «концерта» на другой конец Москвы теперь ехать пришлось бы).

Последнее заседание

Ходатайство не подлежит удовлетворению, поскольку является необоснованным

И вот 21.12.2017 г. мы снова в зале суда в Ивантеевке. Дийская С.А. приложила все усилия, чтобы в этот день завершить разбирательство, поэтому заседание длилось 5 часов.  В ходе заседания были исследованы письменные материалы дела.

В частности, судья озвучила факты моего путешествия во времени и омоложения подсудимой. Бурную дискуссию вызвал второй протокол об административном правонарушении, якобы совершённом мною 16.01.2016 г. (именно так Дийская и прочитала эту дату). После предъявления копий билетов, опровергающих достоверность данного документа, решено было единицу считать двойкой (т.е. 26.01.2016 г.).

Гособвинитель Солдаткина Т.В. ещё ехидно уточнила, нет ли у меня алиби и на эту дату. В конечном счёте, комментарии судьи свелись к тому, что всё это не имеет отношения к делу. По поводу «омоложения» моей мамы гособвинитель и судья в один голос заявили, что это она сама назвала сотрудникам полиции неверную дату, «омолодив» себя на 36 лет. Правда, непонятно, чем же тогда объяснить, что в протоколе об административном правонарушении, составлявшимся в это же время, её возраст указан правильно). Адвокат также заявил о необходимости исключения из числа доказательств протокола осмотра места происшествия, в котором зафиксирован осмотр непонятно какого объекта, не имеющего отношения к данному уголовному делу.

Разумеется, это ходатайство вызвало возражения гособвинителя и не было удовлетворено судьёй. Но то были цветочки. В ходе заседания судья отказалась как от вызова свидетеля обвинения Половнева С.В. в суд, несмотря на неоднократно высказанное пожелание защиты выслушать-таки его, так и от оглашения его показаний.

Таким образом, теперь они не могли быть положены в основу приговора. О причинах столь щедрого подарка нам оставалось только догадываться. Обвинительный приговор теперь состояться не мог: показаний всего одного «гражданского» свидетеля (Титова) для обвинительного приговора по данной статье недостаточно (отсутствует признак «публичности»). Но есть закон, а есть «правоприменительная практика»…

Адвокат подал ХОДАТАЙСТВО О ВОЗВРАЩЕНИИ ДЕЛА ПРОКУРОРУ, в котором указал основания, по которым дело вообще не могло дойти до суда:

• незаконное неоднократное установление сроков следствия начальником следственного отдела;
• привлечение подсудимой к административной ответственности за то же самое деяние;
• проведение доследственной проверки самим потерпевшим в нарушение требований ст. 61 УПК РФ.

Ходатайство повергло гособвинителя и судью в шок. Каждое из указанных оснований делало «неизбежный» приговор незаконным. Непонятно, что здесь было для них неожиданного. Ходатайства аналогичного содержания уже заявлялись защитой ещё на досудебной стадии, в порядке 217 ст. УПК РФ.

Старший помощник прокурора взяла пятиминутный перерыв на подготовку возражений, а после её короткого выступления на тему «не подлежит удовлетворению, потому что ни одного аргумента не приведено», судья объявила второй перерыв.

Через 20 минут зачитала ПОСТАНОВЛЕНИЕ ОБ ОТКАЗЕ в удовлетворении ходатайства. Обоснование? Такими мелочами судья Дийская заморачиваться не стала. В качестве обоснования присутствовала всего одна фраза: «…не подлежит удовлетворению, поскольку оно является необоснованным, так как основания для возвращения дела, указанные в ст. 237 УПК РФ, судом не установлены» (том 2, л. д. 131 – 132).

Суд непредвзят, ничего не скажешь. С таким подходом можно было и разбирательство не проводить, а начинать сразу с приговора: «подсудимый виновен, потому что виноват». И не тратить дальше время на создание видимости состязательности сторон и правосудия.

В ходе прений старший помощник прокурора Солдаткина Т.В. выдала невероятную речь, кульминацией которой стало утверждение, что подсудимая не оскорбляла потерпевшего нецензурными словами, но подобрала такие слова и выражения, которые унизили его честь и достоинство! Это была сенсация!

Государственный обвинитель сама признала чушью состав преступления и показания некоторых свидетелей, имеющиеся в деле. Там потерпевший и свидетели обвинения как раз указывали на использование «преступницей» ненормативной лексики. Заодно Солдаткина сообщила, что причиной конфликта стало моё нежелание общаться с соседями. Вот это номер! Не иначе, «спецоперация» 04.02.2016 г. явилась следствием чьей-то неутоленной потребности в общении со мной. Стало даже интересно, кто это, с целью реализации столь жгучего желания, в состоянии задействовать группу сотрудников полиции, которые, в свою очередь, во исполнение этого невинного каприза, не постеснялись взять в заложники пожилую женщину. 

Позабавило, что всё пятичасовое заседание в протоколе уместилось в 12 страниц, не считая ходатайства адвоката на 10-ти страницах и постановления судьи об отказе в их удовлетворении на 2-х страницах.

В нём, к примеру, отсутствовали процесс обсуждения моих паранормальных способностей, зафиксированных в протоколах об административных правонарушениях, исследование документов, свидетельствующих об омоложении подсудимой, дискуссия по поводу протокола осмотра места происшествия, в котором зафиксирован осмотр непонятно какого объекта, и тому подобные глупости. Но вот некоторые формулировки из замечательной речи государственного обвинителя, к моему удивлению, хоть и с некоторыми изменениями, в протокол попали.

В частности это: «Она, может, и не выражалась нецензурными словами, а подобрала такие слова и оскорбила сотрудника полиции так, что сравнила его с животным. Нам все очевидцы упоминали слово «пёс» (Том 2, стр. 128).

Не знаю, что пригрезилось старшему помощнику прокурора Солдаткиной Т.В., однако, перерыв всё дело, упоминания слова «пёс» я не нашёл ни в одних показаниях ни на одной стадии.

Но всё в этом мире кончается рано или поздно, и в восьмом часу вечера этот марафон завершился.

Замечания к протоколу судебного заседания: 2-я серия

Перед заседанием 21.12.2017 г. моя мама попросила ознакомить её с материалами дела, в частности с протоколом судебного заседания, состоявшегося 18.09.2017 г. (это в приёме замечаний к которому ранее адвокату было отказано). На следующий день она подала свои ЗАМЕЧАНИЯ НА ПРОТОКОЛ.

Эти замечания вернулись к ней по почте вместе с постановлением об отказе в их приёме сразу после Нового Года.

Приговор

Доводы … о фальсификации доказательств по делу сотрудниками полиции … являются несостоятельными, поскольку указанный факт не влияет на объективную сторону совершенного … деяния

22.12.2017 г. мировой судья Дийская С.А. вынесла обвинительный приговор с наказанием в виде штрафа 10 тыс. руб.

В качестве доказательств, подтверждающих вину осужденной, указывались показания сотрудников полиции и единственного «гражданского» свидетеля Титова С.Н. Показания Половнева С.В. не могли теперь служить доказательством, так как не были исследованы в суде.

Судья Дийская С.А. посчитала, что одного Титова С.Н., которого на месте происшествия не видели, не только я и «преступница», но и свидетель обвинения Лазарев А.П., достаточно в качестве «публики». Лестничная клетка – публичное место, ну и, понятно, участковый Матц оказался в этом месте по служебной надобности.

Пытался «пообщаться» со злоумышленником, т.е. со мной (зачем-то для реализации этого желания, прибыв с подкреплением в лице двух вооружённых коллег). При этом факт наличия на «месте преступления» гражданина, присутствие которого подтверждалось видео- и аудиозаписями, но установить которого «не смогло» следствие, судом был полностью проигнорирован.

Зато не был обойден вниманием в приговоре вопрос фальсификации доказательств. Не могу не процитировать: «Доводы защитника … о фальсификации доказательств по делу сотрудниками полиции, по его утверждению, внесшими недостоверные сведения в книгу доставленных лиц в отдел полиции 04.02.2016 г, являются несостоятельными, поскольку указанный факт не влияет на объективную сторону совершенного … деяния».

Если перевести на русский, то суд фактически сказал: запись в книге доставленных (т.е. доказательство по уголовному делу), вероятно, сфальсифицирована, но т.к. она не повлияла на факт оскорбления на лестничной площадке, то и чёрт с ней. Хотя на самом деле, если указанная запись подделана, значит доставление было незаконным.

Следовательно, все действия сотрудников полиции, связанные с этим доставлением, незаконны и требуют как минимум проверки контролирующими органами. А получилось примерно как в анекдоте: «Я ударил его кирпичом по голове, но кривые ноги у него были ещё до этого». Административные протоколы с зафиксированными у меня «паранормальными» способностями (надо сказать, тоже упомянутые в обвинительном заключении) судья Дийская С.А. предпочла в приговоре проигнорировать.

Но изюминкой приговора стало следующее утверждение:

«Доводы… о нарушении уголовно-процессуального закона…, поскольку проверку по факту оскорблений… проводил сам потерпевший, не основаны на материалах уголовного дела, из которых усматривается, что поводом к возбуждению уголовного дела послужил рапорт старшего следователя СО по г. Пушкино Орлова И.А. об обнаружении признаков преступления…»

Вот это номер! Даже следствие (следователь Пресняков М.А.) признало, что потерпевший Матц С.Р. проводил сам доследственную проверку (том 1, л.д. 204). Но судья Дийская С.А. продемонстрировала истинное мастерство.

Рапорт ст. следователя Орлова И.А. от 06.06.2016 г. в деле присутствует (том 1, л.д.14). Однако, на первой странице дела красуется Постановление о его возбуждении от 07.07.2016 г., в котором чёрным по белому написано: «Старший следователь Антонов К.С., рассмотрев материалы проверки № 248 пр-16 сообщения о преступлении…, УСТАНОВИЛ…,  ПОСТАНОВИЛ…».

Также в деле имеются:

• Рапорт об обнаружении признаков преступления от имени Матца С.Р. с предложением провести проверку в порядке ст. 144 – 145 УПК РФ (том 1, л. д. 37);
• Резолюция начальника отдела полиции Лазарева А.П. от 05.02.2016 г.  Матцу С.Р. провести проверку, принять решение в порядке ст. 144 – 145 УПК РФ (том 1, л.д.36);
• Постановление и.о. дознавателя Матца С.Р. о продлении срока проверки с целью приобщения к материалам собственной служебной характеристики и других документов (том 1, л.д.41);
• Документы, приобщённые Матцем С.Р. к материалам проверки (том 1, л .д. 42 – 51);
• Объяснения Половнева С.В. и Титова С.Н., взятые у них и.о. дознавателя – будущим потерпевшим Матцем С.Р. (том 1, л.д. 39 – 40);
• Постановление и.о. дознавателя Матца С.Р. о направлении по подследственности в СО по г. Пушкино в соответствии со ст. 145, 151 УПК РФ, утверждённое зам. начальника ОП по г.о. Ивантеевка Р.Н. Ильиным. (том 1, л. д. 52).

Т.е. в деле есть 18 листов, посвящённых проверке сообщения о преступлении, проведённых и.о. дознавателя и будущим потерпевшим Матцем С.Р. в соответствии со ст. 144 и 145 УПК РФ.

Больше никаких материалов проверки в уголовном деле нет. А в постановлении ст. следователя Антонова К.С. в качестве основания возбуждения уголовного дела указаны… материалы проверки.

Красивая комбинация: потерпевший сам провёл доследственную проверку, на основании материалов которой возбудили уголовное дело, но суд не считает это нарушением УПК РФ, т.к. между созданием этих материалов и вынесением на их основании постановления о возбуждении уголовного дела в деле появляется рапорт следователя Орлова И.А.. об обнаружении признаков преступления. Широта толкования УПК судьёй Дийской С.А меня прямо-таки восхитила. Впрочем, как впоследствии выяснилось, не одна она в судейском корпусе придерживается столь «прогрессивных» взглядов. 

Приключения апелляционной жалобы

Судья Дийская С.А. вернула приложение к дополнительной апелляционной жалобе

29.12.2017 мама направила в Ивантеевский городской суд (через мирового судью Дийскую С.А.) по почте апелляционную жалобу на приговор. 09.01.2018 г. , то же самое сделал и адвокат. Получив отказ судьи Дийской по замечаниям, мама направила дополнительную апелляционную жалобу, к которой снова приложила свои замечания на протокол судебного заседания от 18.09.2017 г.

Далее произошло невероятное: судья Дийская С.А. вернула приложение к дополнительной апелляционной жалобе (тоже по почте), чего делать не имела права: апелляционная жалоба (со всеми дополнениями и приложениями к ней) должна ею передаваться в вышестоящий суд в неизменном виде.

Но мы сделали «ход конём» и вновь направили дополнительную жалобу, только теперь непосредственно в Ивантеевский городской суд (вместе с приложением).

Кроме того, 29.01.2018 г. на сайте Генеральной прокуратуры РФ было размещено заявление о возможном преступлении со стороны свидетеля Половнева С.В. – даче ложных показаний в ходе следствия, причиной чего, вероятно, и стал его отказ явиться в суд. Аналогичное заявление было подано и в Следственный Комитет РФ.

Сюрприз за сюрпризом

Свидетель Половнев С.В. вернулся из длительной «заграничной командировки»

На 08.02.2018 г. было назначено заседание в Ивантеевском городском суде (апелляционная инстанция). Учитывая, что срок давности по делу истёк 04.02.2018 г., мы ожидали, что оно станет последним. Создавалось впечатление, что дата заседания выбрана специально, чтобы прекратить уголовное дело в связи с истечением срока давности (п. 3 ч. 1 ст. 24, ст.27, ст. 389.21 УПК РФ) и больше с ним не мучиться.

Но к нашему удивлению, этого не случилось. Федеральный судья Мусникова Е.Ф., вопреки требованиям УПК, начала, по сути, новое разбирательство. Растерянность старшего помощника прокурора Солдаткиной Т.В., которая вновь поддерживала обвинение, вызвало сообщение судьи о поступлении по почте дополнительной апелляционной жалобы, содержащей многострадальные замечания к протоколу судебного заседания.

Такого коварства она не ожидала. Но у неё тоже нашёлся неожиданный козырь в рукаве. Солдаткина предъявила копию ПОСТАНОВЛЕНИЯ ОБ АДМИНИСТРАТИВНОМ ПРАВОНАРУШЕНИИ от 05.02.2016 г., в котором предписано прекратить производство по делу в соответствии с ч.7. ст.24.5 КоАП РФ «в связи с решением вопроса о возбуждении уголовного дела» (том 2, л.д.217). Особую пикантность этой бумажке придавало три обстоятельства.

1. Когда следователь Барыбина Н.В. в мае 2017 г. запрашивала материалы административного дела, то данного постановления не существовало и она приобщила другое постановление – о наказании в виде штрафа 500 руб. (том 1, л.д. 291). Такое постановление делало незаконным уголовное преследование и обвинительный приговор судьи Дийской С.А. Двойное наказание за одно и то же деяние, однако. Но другого следствию раздобыть не удалось!
2. В верхнем правом углу «нового» постановления, предоставленного Солдаткиной Т.В., стоял тот же порядковый номер страницы административного материала (48), что и у приобщённого следствием 05.05.2017 г. Надо же, какое совпадение! Что это номер страницы административного материала ясно из копии другого документа, приобщённой следователем Барыбиной 05.05.2017, а теперь также представленного гособвинителем Солдаткиной Т.В.: Протокола обадминистративном правонарушении, на котором в верхнем правом углу стоит номер страницы 47 (1 том л.д. 290, 2 том, л.д. 21) Здесь видно, что обе копи сделаны с одного и того же документа).
3. Основанием для прекращения производства по административному делу по п.7 ч.1 ст.24.5. КоАП, в данном случае, может служить только наличие постановления о возбуждении уголовного дела. В подложном постановлении в качестве основания для его вынесения указано: «в связи с решением вопроса о возбуждении уголовного дела». А таковое появилось только через 5 месяцев (07.07.2016 г.) после даты, проставленной в этой бумажке!

Даже первый документ, составленный следователем Орловым И.А., рапорт об обнаружении признаков преступления, датирован 06.06.2016 г. Получается, подполковник полиции Лазарев А.П., подписавший постановление, смог заглянуть в будущее на несколько месяцев.  Очевидно, не только я обладаю паранормальными способностями по версии сотрудников правоохранительных органов г.Ивантеевки.

В общем, Солдаткина Т.В. принесла в суд явно поддельный «документ», состряпанный задним числом. И судья приобщила его к делу. Стало ясно, что шоу продолжается, не смотря на истечение срока давности (о чём адвокат напомнил федеральному судье Мусниковой Е.Ф.). Адвокат настаивал на истребовании в отделе полиции оригиналов документов по административному делу и Мусникова пообещала запросить.

Но и это оказалось не всё. Государственный обвинитель заявила, что свидетель Половнев С.В., который не мог явиться в суд первой инстанции, вернулся из своей длительной «заграничной командировки» и теперь готов дать показания. Сработало всё-таки заявление на сайтах Генеральной Прокуратуры и Следственного Комитета!

Следующее заседание, состоявшееся 13.02.2018 г., вызвало не меньшее удивление. Судья вынесла постановление о снятии дела с апелляционного рассмотрения и возвращении его в суд первой инстанции для рассмотрения всё тех же замечаний на протокол судебного заседания.

Само собой, судья Дийская С.А. отклонила замечания, сочтя, что «… замечания не изменяют смысл и содержание протокола…». Насколько они не изменяют «смысл и содержание» можно убедиться, ознакомившись с аудиозаписью заседания, протоколом заседания и замечаниями на протокол заседаний. 

Тайное становится явным

Да это же Воловик!

Между тем, мне стал известен человек, который вместе с Половневым ломился в дверь и вместо которого в деле в качестве свидетеля оказался Титов. Чтобы описать, как это произошло, придётся немного отклониться от основной линии повествования.

В апреле 2016 г., примерно через 2,5 месяца после попытки вторжения в мою квартиру, у меня украли вызывную панель видеодомофона, висевшую возле тамбурной двери на лестничной клетке.

Я подал заявление в Ивантеевский отдел полиции о краже. Надо ли говорить, что всё тот же участковый Матц С.Р. отказал в возбуждении уголовного дела по весьма забавной причине. Он посчитал, что вызывная панель идёт в комплекте с некой «базовой установкой, которая располагается в квартире», поэтому отдельно, без «базовой установки» ценности не представляет.

С тем же успехом можно не признавать кражей, к примеру, хищение монитора от компьютера. Меня «зацепило», что сотрудники полиции меня и мою мать полночи терроризировали вообще непонятно по какой причине, а получив заявление о реальном преступлении, которое надо расследовать, отмахнулись, как от мухи.

1,5 года ушло на переписку с прокуратурой по поводу этого безобразия (благо, сейчас можно размещать жалобы на сайте Генеральной прокуратуры РФ). И вдруг 12 января 2018 г. мне по WhatsApp пришло постановление о возбуждении уголовного дела по факту кражи вызывной панели. Впервые столкнулся с таким способом извещения заявителя правоохранительными органами.

Вот так сюрприз! 27.02.2018 г. в ходе допроса (в качестве потерпевшего) в отделе дознания в г. Пушкино я предъявил дознавателю распечатку СКРИНШОТА видеозаписи, сделанной мною 04.02.2016 г. и сообщил о своём подозрении, что кто-то из двоих людей, зафиксированных на ней, совершил кражу. Дознаватель с изумлённым видом воскликнула: «Да это же Воловик!». Вошедшая в этот момент в кабинет её коллега подтвердила: «Да, Воловик». 

Я поинтересовался, чем так известен этот Воловик? Дознаватель, поняв, видимо, свою оплошность,  нехотя ответила, что был такой очень известный человек в Ивантеевке, но на распечатке, наверное, просто похожий на него гражданин.

Поисковый запрос в Яндексе выдал всего один результат: Воловик Денис Викторович, бывший начальник криминальной милиции г. Ивантеевки (затем «пошёл на повышение» в Москву). Так вот, оказывается, кто страстно желал со мной пообщаться и ломился в дверь вместе с Половневым С.В., и чьё инкогнито тщательно оберегалось следствием и судом.

Дальнейшая судьба дела о краже вызывной панели мне неизвестна. Больше из отдела дознания по этому поводу не поступало ни звонков, ни писем.

Явка «блудного свидетеля»

Судья запретила адвокату продемонстрировать изображение скриншота, приобщённого в своё время к делу следствием

Честно говоря, поначалу я думал, что Мусникова Е.Ф. поняла свою ошибку и после повторного принятия дела к производству, всё-таки его прекратит за истечением срока давности. Однако, этого не произошло, и следующее заседание состоялось 19.03.2018 г. Оно запомнилось только ходатайством старшего помощника прокурора Солдаткиной Т.В. о вызове свидетеля Половнева С.В. в суд, которое было удовлетворено, а также напоминанием адвоката о необходимости запросить оригиналы документов дела об административном правонарушении.

Заседание 23.03.2018 г. стало самым ярким представлением апелляционного разбирательства. В начале судья Мусникова Е.Ф. предложила маме зачитать имеющееся ходатайство. Через полминуты судья вдруг оборвала подсудимую на полуслове, и сообщила: «У нас там свидетель ждёт. Потом зачитаете».  И свершилось чудо: в зал вошёл Половнев Сергей Владимирович. На последовавшем «допросе» свидетеля судья Мусникова Е.Ф. даже не пыталась сохранять видимость непредвзятости (см. АУДИОЗАПИСЬ этой части заседания и ТЕКСТОВУЮ РАСШИФРОВКУ аудиозаписи).

Половнев, очевидно, запамятовал «правильную» версию событий, поэтому изложил новую. В протоколе его допроса от 07.07.2016 г., а также в показаниях свидетелей Титова, Коробка и потерпевшего Матца, указывалось, что все они встретились возле подъезда дома и потом дружной толпой поднимались ко мне на 7-й этаж по лестнице.

Здесь же Половнев сообщил, что они с Титовым стояли на лестничной клетке 7-го этажа и «общались о наших делах» (при том что сам живёт на 5-м, а Титов – на 9-м), и вдруг из лифта на эту же площадку вышел Матц в сопровождении ещё 2-х полицейских. Такая вот случайность. Ответы на вопросы государственного обвинителя добавили новых красок в описание событий. Сотрудники полиции, оказывается «пытались зайти в квартиру» (как это они «пытались зайти в квартиру» не имея ключей от неё, осталось загадкой). Я, в свою очередь, зачем-то выбежал из квартиры и снова в неё убежал, а мама зачем-то с ними осталась. В общем, интересный калейдоскоп получился.

Федеральный судья Мусникова Е.Ф. во время заседания  являла собой истинный образец судейской беспристрастности. Например, она фактически сорвала допрос свидетеля защитой, безосновательно снимая вопросы защитника и подсудимой, имеющие прямое отношение к делу, либо своими наводящими вопросами давая понять свидетелю, какого ответа она от него ждёт.

В итоге он внял её намёкам и к концу допроса начал обнаруживать всё больше провалов в памяти.

Примечательный диалог, в ходе которого судья вообще отказала подсудимой в праве задавать вопросы свидетелю, я здесь воспроизведу (период аудиозаписи с 23 мин. 00 сек. по 23 мин. 10 сек.).

          Судья: Есть ещё вопросы? Нет, подсудимая?

         Подсудимая: Ну у меня вообще-то…

          Судья: Нет, присаживайтесь.

          Подсудимая: … Есть вопрос, почему в одном месте говорит…

          Судья: Присядьте, пожалуйста. Вопросы ещё есть? (Примечание: последний вопрос адресован уже адвокату)

Это выглядело забавно. Мусникова спрашивает, есть ли вопросы, но задать вопрос подсудимой не даёт и настоятельно рекомендует ей сесть.

Ещё больше потрясло, как судья Мусникова Е.Ф. запретила адвокату продемонстрировать изображение скриншота, приобщённого в своё время к делу следствием, на котором чётко видно стоящих рядом друг с другом на лестничной клетке свидетеля Половнева С.В. и «неустановленного» следствием Воловика Д. В., и всячески пыталась избежать упоминания Воловика Дениса Викторовича (период аудиозаписи с 14:30 до 15:02).

В ходе заседания судья Мусникова Е.Ф., совершенно не стесняясь, позволяла себе реплики, свидетельствующие о принятии ею версии одной из сторон. Например, на аудиозаписи ясно слышны слова судьи, обращённые к адвокату: «Вас он помнит, а Титова он не должен, да?», — период аудиозаписи 27 мин. 19 сек. – 27 мин 21 сек. Видимо, всё это и называется судейской беспристрастностью.

Кстати, здесь вновь повторился сюжет, типичный для многочисленных судебных заседаний нашего «дела века». И в первой, и во второй инстанциях судьи благосклонно позволяли стороне обвинения «посмаковать» причины появления участкового Матца С.Р. на «месте преступления» (пытался задержать на лестничной клетке злоумышленника, т.е. меня). При этом моё «преступление» (поцарапал какие-то автомобили во дворе) выставлялось как доказанный и подтверждённый факт. Но как только адвокат начинал задавать вопросы об обоснованности данного утверждения, служители Фемиды сразу обрывали его с мотивировкой «не имеет от ношения к делу».

Слова о моём «злодеянии» служили единственным обоснованием появления Матца на лестничной клетке седьмого этажа перед дверью моей квартиры. А других подтверждений этого бреда, кроме заявлений стороны обвинения, не было, и быть не могло. А непреложным условием обвинения по ст. 319 УК РФ является нахождение потерпевшего при исполнении своих служебных обязанностей во время события преступления. Иначе и обвинительный приговор по данной статье невозможен.

Поэтому, любые заявления по поводу правомерности присутствия участкового Матца на «месте преступления» судом приветствовались и благосклонно выслушивались, а как только доходило до вопросов на тему «а был ли мальчик?», оказывалось, что «это не имеет отношения к делу».

Отпустив Половнева, судья Мусникова Е.Ф. объявила перерыв в заседании, который затянулся на 4 часа 40 минут.

Когда заседание возобновилось, мама наконец заявила своё ХОДАТАЙСТВО, чтение которого судья прервала в начале первой части заседания. В ходатайстве указывались все признаки фальсификации постановления об административном правонарушении, приобщённом к делу в ходе судебного заседания 08 февраля 2018 г. по ходатайству государственного обвинителя и содержалась просьба об исключении подложного постановления из числа доказательств и вынесении частного определения по факту фальсификации доказательств.

Надо ли говорить, что судья Мусникова Е.Ф., сделав ещё один перерыв, отказала в удовлетворении ходатайства. Следующее заседание было назначено на 29.03.2018 г.

Учитывая прежний опыт, было понятно, что протокол судебного заседания, прошедшего столь насыщенно, может оказаться, мягко говоря, не совсем достоверным. Поэтому мама попыталась ознакомиться с ним до следующего заседания, чтобы иметь возможность подать замечания.

По закону протокол судебного заседания должен быть изготовлен в течение 3-х дней. Но Мусникова, очевидно, не желая искушать судьбу, не позволила ознакомиться с протоколом до вынесения апелляционного постановления (мама вынуждена была писать жалобу по этому поводу председателю суда).

Материалы административного производства, «рождённые в муках»

В приобщённых «документах» обнаружился второй рапорт Гаврикова Я.С. от того же числа и по тому же поводу, что и первый, но с иным содержанием

29.03.2018 г., явившись к назначенному времени, мы час провели в «предбаннике» суда. Секретарь пояснила, что ждём из отдела полиции административный материал, который по ходатайству адвоката постановил истребовать суд. Учитывая, что от отдела полиции до суда даже пешком идти не более 10 минут, мы догадывались, что материал просто не успели «сваять» (в реальности-то, понятно, что его и не было).

Но в конце концов документы привезли и заседание началось. Подсудимой и адвокату предъявили «рождённые в муках» материалы административного производства.

В них присутствовали оба постановления: и о штрафе 500 руб. и о прекращении производства по делу. Мама сразу обратила внимание на то, что на постановлении о штрафе всё так же в верхнем правом углу стоит номер страницы «48», а на подложном – вместо номера «48» теперь красовалось число «53». Она попыталась сфотографировать это, но судья Мусникова Е.Ф её одёрнула, сказав, что предоставит возможность сфотографировать после заседания. Разумеется, по окончании заседания такой возможности предоставлено не было. Впоследствии при знакомстве с материалами дела, мама обнаружила, что в приобщённых в этот день документах номера страниц теперь были стёрты (от греха подальше, видимо).

Таким образом, в материалах одного уголовного дела оказались по 2 версии каждого из вариантов постановления об административном правонарушении: с номером страницы «48» в верхнем правом углу и без него (о штрафе 500 руб. – том 1, л.д. 291 – с номером страницы «48» и том 2, л.д. 263 – без него; о прекращении производства – том 2 л.д. 217 – с номером страницы «48» и том 2, л.д. 268 – без него). Все перечисленные версии постановлений представлены ЗДЕСЬ.

Но этим «чудеса» в приобщённых «документах» не исчерпывались. В первом томе уголовного дела имелся рапорт сотрудника полиции Гаврикова Я.С. (один из свидетелей) от 04.02.2018 г. (том 1, л.д. 38). В приобщённых 29.03.2018 г. «документах» тоже обнаружился рапорт Гаврикова Я.С. от того же числа и по тому же поводу (том 2, л.д. 265). Но только содержание его радикально отличалось от первого (обе версии – ЗДЕСЬ).

Надо же быть такими разгильдяями, чтобы умудриться утратить первую версию рапорта и подсунуть в то же самое уголовное дело другой вариант, совершенно не похожий на первый! К сожалению, эта нестыковочка была обнаружена только после вынесения апелляционного постановления, когда маме наконец дали-таки ознакомиться с материалами дела.

Отвод

Судья отказалась приобщить к делу приложение к ходатайству – флеш-карту с аудиозаписью судебного заседания 

После «чудесного обретения» материалов административного производства заседание длилось до вечера. В ходе него стороной защиты заявлялись ходатайства о вынесении частного определения в связи с фальсификацией доказательств, об отмене приговора и возвращении дела прокурору, о вызове в суд Воловика Дениса Викторовича (который присутствовал на месте рассматриваемых событий вместо Титова С.Н.).

В удовлетворении всех ходатайств судом было отказано. После этого мама заявила судье отвод в связи с её явной предвзятостью. К ходатайству была приложена флеш-карта с аудиозаписью судебного заседания от 23.03.2018 г., где выступал Половнев С.В. Разумеется, судья Мусникова Е.Ф. не удовлетворила ходатайство о собственном отводе. Более того, она отказалась приобщить к делу приложение к ходатайству – флеш-карту с аудиозаписью, заявив, что приложить аудиозапись можно будет к замечанием на протокол заседания (это с которым она не дала ознакомиться).

Забавно, что и Дийская С.А., и Мусникова Е.Ф., похоже, испытывали поистине суеверный ужас перед аудиозаписями собственных заседаний. После исследования письменных материалов дела начались прения. И тут новая неожиданность: судья Мусникова Е.Ф. их прервала и объявила о согласии исследовать видеозапись, имеющуюся в деле (на которой запечатлены на лестничной клетке рядом Половнев С.В. и Воловик Д.В., а никакого Титова С.Н. как раз нет).

После просмотра видео государственный обвинитель Солдаткина Т.В. вдруг заявила о своём согласии с вызовом в судебное заседание Воловика Д.В. и судья Мусникова теперь не возражала, возложив обязанность по вызову на сторону защиты. Новое заседание было назначено на следующий день, 30.03.2018 г.

Срок давности? Какой срок давности?

В отношении Вас приговор вынесен

Чуда не случилось, Воловик Денис Викторович не явился. После непродолжительных прений судья Мусникова Е.Ф. огласила апелляционное постановление. Учитывая «нестандартный» подход судьи к рассмотрению дела, мы уже боялись загадывать, что же предстоит услышать. Ведь, учитывая истечение срока давности, этот «сериал» должен был завершиться более 1,5 месяцев назад. И служительница Фемиды не подкачала: своим постановлением она оставила приговор и наказание в силе. Я вёл АУДИОЗАПИСЬ ОГЛАШЕНИЯ, и снова не зря. В финале состоялся потрясающий диалог между осужденной и судьёй (период аудиозаписи с 16 мин. 49 сек. по 17 мин. 06 сек.):

Осужденная: Нет, не понятно, потому что срок давности истёк.

Судья Мусникова Е.Ф.: Срок давности?

Осужденная: Да.

Судья Мусникова Е.Ф.: В отношении Вас приговор вынесен, какой срок давности? Вот если бы приговор был отменён, тогда можно было бы говорить о сроке давности.

Из диалога ясно, что федеральный судья Мусникова Е.Ф. не имеет представления о смысле понятия «срок давности» и связанных с его истечением правовых последствиях. Вот это номер!

Выдержка из УК РФ

Ст. 78 ч. 2 УК РФ: Сроки давности исчисляются со дня совершения преступления и до момента вступления приговора суда в законную силу.

Ну а приговор вступает в силу только после вынесения решения апелляционной инстанцией (ст. 390 УПК РФ).

Очевидно, в Ивантеевке судьи руководствуются какими-то своими нормативными документами.

Кстати, копии постановления в этот день от Мусниковой добиться не удалось. Маме пришлось приезжать в Ивантеевку ещё 2 раза (02 и 06 апреля), чтобы получить копию постановления и ознакомиться-таки наконец с протоколами последних заседаний.

Дело выглядело теперь вполне солидно: 2 толстых тома общим объёмом 720 листов. Сколько трудов, однако, положено ради благой цели: спасти участкового от ответственности за взятие в заложники пенсионерки. Эту бы энергию да на дело борьбы с реальной преступностью…

О борьбе с реальной преступностью будет немного сказано далее.

Кассация в Московском областном суде

Существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона… не установлено

Такой творческий подход ивантеевских правоохранительных органов и судей к трактовке УК и УПК не оставил для нас других вариантов. Мы  подали кассационную жалобу в Мособлсуд. В жалобе были указаны основные несуразности нашего «дела века»:

— отсутствие признаков состава преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ, а именно, признака публичности (в т.ч. доказанного сознательного желания унизить честь и достоинство сотрудника полиции Матца С.Р. прилюдно);

— двойная ответственность (вынесение приговора в отсутствие прекращения дела об административном правонарушении) – приговор был вынесен при наличии данных о действующем постановлении по штрафу 500 руб., а «добытые» в апелляции документы имеют явные признаки фальсификации;

— проведение доследственной проверки самим потерпевшим и его участие в производстве по делу в нарушение ч.1 ст.61 УПК РФ;

— неоднократное незаконное продление сроков следствия.

Ну и разумеется, не были обойдены вниманием сроки давности.

11 июля 2018 г. состоялось заседание Президиума Мособлсуда по нашему многосерийному делу. 12 солидных мужчин и женщин в чёрных мантиях, с серьёзным видом заседающих по такому «важному» делу…

Гротескность происходящего осознавали, похоже, все. В перечне дел, назначенных к рассмотрению, на табло возле двери зала заседаний, наше дело отсутствовало. Заседания по остальным уголовным делам, все, как одно, проводились по видеосвязи с участием осужденных, пребывающих под стражей.

Процедура длилась недолго. Мособлсуд отменил наказание в виде штрафа 10 000 руб. в связи с истечением сроков давности, оставив иные судебные решения без изменений (то есть обвинительный приговор остался в силе).

Мотивировочная часть умиляет. Для понимания картины приведу две цитаты.

1.    «Доводы кассационной жалобы осужденной… о невозможности её осуждения при наличии непрекращённого дела об административном правонарушении… являются несостоятельными, поскольку административное производство… прекращено в связи с решением вопроса о возбуждении уголовного дела». Т.е. столь солидное собрание людей в чёрных мантиях на полном серьёзе подтвердило наличие пророческого дара у начальника отдела полиции г.Ивантеевки, который в качестве основания прекращения административного производства 05.02.2016 г. сослался на решение, принятое 07.07.2016 г.

2. «Существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона на досудебной стадии и в ходе судебного следствия, влекущих отмену или изменение приговора, не установлено». Иными словами, Президиум Мособлсуда считает нормальным проведение доследственной проверки самим потерпевшим, как и его участие в производстве по делу во время следствия (ну не действует на территории Московской области ст. 61 УПК РФ, что тут поделаешь). Да и сроки следствия руководитель следственного отдела может продлевать сколько захочет.

Верховный Суд

Наличие в деле 18 листов доследственной проверки, проведённой дознавателем-потерпевшим, противоречит установленным судом фактическим обстоятельствам дела

Уже практически из спортивного интереса мы подали жалобу на это решение в Верховный Суд РФ. Интересно узнать мнение высшего судебного органа страны по поводу паранормальных способностей сотрудников полиции и действия некоторых норм УПК на территории России. Прецедент-то интересный.

Ведь фактическая отмена ст. 61 УПК РФ открывает некоторым согражданам необозримые возможности. Получается, следователи могут расследовать «преступления», в которых они же выступают в качестве потерпевших, а судьи – рассматривать дела, в которых являются одной из сторон…

И Верховный Суд не подкачал. Судья ВС Лавров Н.Г. отказал в передаче жалобы на рассмотрение в судебном заседании, не усмотрев существенных нарушений норм уголовно-процессуального законодательства, повлиявших на исход дела.

В своём постановлении судья ВС Лавров Н.Г. практически повторил аргументы нижестоящих судов. Он также не усомнился в наличии пророческого дара у начальника отдела полиции г.Ивантеевки Лазарева А.П., который в качестве основания прекращения административного производства 05.02.2016 г. сослался на решение, принятое 07.07.2016 г.:

«Как усматривается из представленных судебных документов, постановление об административном правонарушении… было отменено, производство по делу об административном правонарушении было прекращено в связи с решением вопроса о возбуждении уголовного дела».

Получается, либо сами потерпевший Матц С.Р. и свидетель Лазарев А.П. 05.02.2016 г. «решали вопрос» о возбуждении уголовного дела по 319 ст. УК, не имея на то никаких полномочий (и не оставив следов этого решения), либо в ивантеевском отделе полиции работают достойные последователи Нострадамуса.

Аргумент по поводу доследственной проверки впечатлил ещё больше:

«Утверждение осужденной о том, что проверку по факту совершённого преступления проводил участковый Матц С.Р., являющийся потерпевшим, противоречат установленным судом фактическим обстоятельствам дела, согласно которым поводом к возбуждению уголовного дела послужил рапорт старшего следователя Орлова И.А. об обнаружении признаков преступления».

Т.е., согласно постановлению судьи ВС РФ Лаврова Н.Г., наличие в деле 18-ти листов доследственной проверки, проведённой дознавателем-потерпевшим Матцем С.Р., на основании которой ст. следователь Антонов К.С. вынес постановление о возбуждении уголовного дела (в котором рапорт Орлова вообще не упоминался), противоречит установленным судом фактическим обстоятельствам дела!

Интересно, как вообще дело-то возбудили, если основание, по которому его возбудили (а значит, и само постановление о возбуждении), противоречит (с точки зрения суда) фактическим обстоятельствам дела?

Кроме того, непонятно, как эти 2 аргумента между собой сочетаются в одном постановлении. Если все бумажки, собранные потерпевшим Матцем С.Р. в феврале 2016 г., являются ничтожным мусором с точки зрения уважаемого судьи ВС РФ, а вопрос о возбуждении дела начал решаться только после рапорта следователя Орлова И.А. в июне – июле 2016 г., то прекращение производства по административному делу в феврале 2016 г. на основании решений принятых после указанного рапорта – это как минимум научная сенсация.

Если же решение о возбуждении уголовного дела начали принимать сами потерпевший Матц и свидетель Лазарев 05.02.2016 г., где тогда сами эти решения (кроме материалов проверки, противоречащих «фактическим обстоятельствам дела»), и как это сочетается с нормами УПК?

Очевидно, не каждому смертному дано понять «железную логику» некоторых служителей Фемиды.

О реальной преступности

Захват заложника, фальсификация доказательств, пытки и т.д.

За 2 с лишним года, в течение которых весь «цвет» правоохранительных сил и судейского корпуса Ивантеевки и окрестностей боролся с преступностью, в лице пенсионерки, наказывая её за непонимание «правды жизни» в виде права сотрудника полиции брать её в заложники, на указанной территории, насколько можно судить, произошло несколько вполне реальных преступлений, непосредственно связанных с этим «делом века».

1. 04.02.2018 г. женшина–пенсионерка в течение 3-х часов находилась в качестве заложницы в отделе полиции по г.о. Ивантеевка (ч.1 ст.206 УК РФ – от 5 до 10 лет лишения свободы, ч.2 той же статьи – от 6 до 15 лет). Как Вы заметили, никаких правовых последствий эти героические действия сотрудников полиции не имели. А попытка настоять на их наказании обернулась для самой заложницы уголовным преследованием.
2. Привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ч.1. ст. 299 УК РФ – до 7 лет лишения свободы). Все участники «дела века» (представители органов следствия, прокуратуры и суда, по крайней мере первой и второй инстанций), очевидно, не сомневались в невиновности обвиняемой. Это и явилось причиной другого преступления – многочисленных фальсификаций в деле, включая фальсификации протоколов судебных заседаний.
3. Дача заведомо ложных показаний (ч.1 ст. 307 УК РФ – штраф до 80 000 руб., исправительные работы до 2 лет, либо арест до 3 мес.). Не надо быть юристом, чтобы при сравнении показаний некоторых свидетелей на разных этапах дела, обнаружить определённые «нестыковочки». Показателен пример Половнева С.В., то «встретившего» участкового Матца С.Р. возле подъезда на улице, то – непосредственно на лестничной клетке перед моей квартирой, где он непонятно по какой причине оказался. Не зря следователь Барыбина Н.В. отвела большинство вопросов защиты на очных ставках по обстоятельствам дела, не знать которые свидетели не могли, – она-то, наверняка, понимала, что им будет сложно «вспомнить» то, чего они не видели.
4.  Вынесение судьёй заведомо неправосудного приговора (ч.1 ст. 305 УК РФ – до 4 лет лишения свободы). Учитывая количество нарушений в деле, (начиная от доследственной проверки, проводимой самим потерпевшим), если следовать букве закона, данный приговор никак не мог состояться. И судья Дийская С.А., разумеется, не осознавать этого не могла.
5. Фальсификация доказательств по уголовному делу (ч.2 ст.303 УК РФ – до 5 лет лишения свободы). Полагаю, нелегко найти научное объяснение паранормальным способностям (моим и сотрудников полиции), зафиксированным в «документах», приобщённых к уголовному делу, равно как и метаморфозам, произошедшим за 1,5 года с рапортом ГавриковаЯ.С.
6. Пытки (п.«д», ч.2. ст.117 УК РФ – от 3 до 7 лет лишения свободы). То, что происходило 04.12.2017 г. во время выездного заседания суда в Мытищинской ГКБ полностью подпадает под определение пыток, данное в примечании к ст. 117 УК РФ (см. главу «Выездное заседание суда: узаконенная пытка?», а также Аудиозапись выездного заседания суда и текстовую расшифровку аудиозаписи).

Не создаётся ли впечатления, что в ходе всей этой истории невиновный человек был привлечён к уголовной ответственности, вопреки правовым нормам и здравому смыслу, а ради этого «благородного» дела людьми, призванными по роду деятельности защищать закон, совершено несколько существенно более тяжких преступлений?

О реальной борьбе с преступностью, или «Наша служба и опасна, и трудна»

В заявлении не сообщается «конкретных данных о признаках преступления»

Понятно, что привлечение к уголовной ответственности по пунктам 2, 3 и 4 возможно только при признании фактов указанных преступлений судом и отмене приговора. Поэтому, в сложившихся обстоятельствах, можно даже не пытаться это сделать. Заявление о преступлении по 1-му пункту привело к возбуждению уголовного дела в отношении жертвы, а не преступников. А что же по п.5 и 6? Тут-то ведь есть не только «слово против слова», но и вполне осязаемые доказательства: копии «документов» и аудиозапись.

Первое заявление о фальсификации доказательств я разместил на сайте Следственного Комитета РФ 25.09.2017 г. К тому времени было известно о наличии в материалах дела «документов», свидетельствующих о моём перемещении во времени (этот протокол был даже указан в качестве доказательства в обвинительном заключении) и о помолодении моей мамы на 36 лет, зафиксированном в книге доставленных (качество копии не оставляло сомнений в подделке записи).

Об этих «чудесах» я и заявил. Аналогичное заявление позже я разместил и на сайте Генеральной прокуратуры РФ. Из СК РФ заявление было «спущено» в следственный отдел по г. Пушкино, а из ГП РФ – в прокуратуру Московской области. Переписка была длинной, а все ответы сводились к одному: руководство СО по г. Пушкино не собирается выполнять требования ст. 144 и 145 УПК РФ и проводить проверку сообщения о преступлении, считая мои утверждения о фальсификации доказательств голословными. Разумеется, моё утверждение о том, что я не умею перемещаться в будущее и обратно, с точки зрения заместителя руководителя следственного отдела по г. Пушкино Суворова А.Н. является голословным и не требующим проверки. Из прокуратуры Московской области приходили обтекаемые отписки, в которых сообщалось, что рассмотрение уголовного дела в суде осуществляется с участием государственного обвинителя, который и должен обеспечивать законность обвинения.

После появления в деле новых «документов», свидетельствующих о пророческом даре сотрудников Ивантеевского отдела полиции, а также двух разных версий одного и того же рапорта Гаврикова А.Я., моя мама тоже разместила заявления на сайте СК РФ, в котором сообщила как о «старых» (указанных в моих заявлениях) случаях фальсификации, так и о новых, приложив копии фантастических «документов». Последовала серия бессодержательных отписок с отказом в проведении проверки сообщения о преступлении в порядке ст. 144 и 145 УПК РФ. Самым примечательным стало письмо заместителя руководителя СО по г. Пушкино Пятова С.А. от 07.09.2018 г., в котором указано, что в заявлении не сообщается «конкретных данных о признаках преступления», в связи с чем заявление не требует проверки в порядке ст. 144-145 УПК РФ.

Иными словами, следственные органы считают достоверными, т.е. не содержащими «конкретных данных о признаках преступления» и не требующими проверки «документы», имеющиеся в уголовном деле и свидетельствующие о «фактах» моего перемещения во времени и пророческом даре сотрудников полиции. В изменении содержания рапорта Гаврикова Я.С., произошедшем в течение 1,5 лет между появлением в деле первой и второй его версий, очевидно, тоже не усматривают ничего сверхъестественного. Удивляет только, почему следственные органы не передали сведения обо всех отмеченных аномальных явлениях в Российскую Академию Наук. Это же кощунство – скрывать от научного сообщества подобные факты, способные расширить представления о человеческих возможностях!

Почувствуйте разницу: двумя годами ранее тот же СО по г. Пушкино обнаружил «конкретные данные о признаках преступления» по итогам доследственной проверки, проведённой самим потерпевшим по факту его публичного оскорбления и возбудил уголовное дело.

О судейской этике

Оснований для привлечения к дисциплинарной ответственности не имеется

С привлечением судей к уголовной ответственности дело обстоит ещё сложнее. Но теоретически заставить судью ответить за учинённое им во время судебного разбирательства беззаконие, можно. Для чего, как не для этого, существует, к примеру, Совет cудей Московской области? Вот мы и решили подать жалобы на судей Мусникову Е.Ф. и Дийскую С.А. в Комиссию по этике Совета судей. Жалобу на Мусникову мы отправили почтой, а жалобу на Дийскую позднее привезли и вручили секретарю Совета судей лично.

В жалобе на Мусникову Е.Ф. были перечислены эпизоды, свидетельствующие о явной её предвзятости при рассмотрении дела, приложена аудиозапись заседания с допросом Половнева С.В., расшифровка аудиозаписи, указывалось на угрозы заключения под стражу в случае опоздания на заседание и нарушения сроков ознакомления с протоколом судебного заседания, а также, на некомпетентность судьи, не имеющей представления о смысле понятия «срок давности».

Через 1,5 месяца мы получили отписку из Совета судей МО. Председатель комиссии по этике Юрченко А.И. сделал вид, что считает заявление о поведении судьи Мусниковой Е.Ф. во время процесса жалобой на принятые ею решения, а не на соответствие её поведения нормам судейской этики. Исходя из этого, оснований для привлечения её к дисциплинарной ответственности не имеется.

Таким образом, ничего неподобающего в подсказках свидетелю, запрете задавать свидетелю вопросы и демонстрировать ему материалы, содержащиеся в деле, равно как и в угрозах женщине-пенсионерке заключить её под стражу, председатель Комиссии по этике Совета судей МО не увидел.

С жалобой на Дийскую С.А. получилось интереснее. Здесь-то не содержалось жалоб на процессуальные решения, а приводились данные о фальсификации протокола заседаний, нарушении процедуры передачи апелляционной жалобы в вышестоящий суд, а главное, о фактическом применении ею пыток. Прилагалась аудиозапись выездного заседания в больнице, и её текстовая расшифровка.

Жалоба была принесена и вручена секретарю Совета судей 24.04.2018 г. В июне мама начала звонить и интересоваться судьбой жалобы. Секретарь отвечала, что жалоба ещё не рассмотрена. В день заседания Президиума Мособлсуда по поводу кассационной жалобы (11.07.2018 г.), мы зашли в Совет судей и поинтересовались у секретаря судьбой обращения. Она сообщила, что «ответ на подписи», и на днях будет отправлен почтой (ну да, 2,5 месяца на рассмотрение заявления не хватило). Однако до сентября 2018 г. ответа дождаться так и не удалось. 13.09.2018 г. мы прибыли в Совет судей лично, чтобы получить, наконец, ответ (предварительно накануне позвонив и предупредив об этом). Нам пришлось прождать в коридоре более часа, пока ответ, датированный 10.09.2018 г., откуда-то не привезли. Отписка председателя комиссии по этике Совета судей МО вообще не содержала информации по существу жалобы на судью Дийскую С.А.

В ответе перечислены даты ознакомления с материалами дела в апелляционной инстанции и указано, что оснований для привлечения Дийской С.А. и Мусниковой Е.Ф. к дисциплинарной ответственности не имеется. При этом ни по одному пункту жалобы на Дийскую С.А. никаких пояснений не дано. И стоило ли на это тратить 4,5 месяца?

Получив столь содержательный ответ, мы, не выходя из здания Мособлсуда, написали новое заявление о несогласии с решением Совета судей и просьбой ответить-таки по существу жалобы.

Ответа вновь долго не удавалось добиться, и только после многочисленных звонков с просьбой прояснить судьбу обращения, 07.11.2018 г. мы получили по электронной почте письмо, датированное 12.10.2018 г.

В своём новом ответе председатель комиссии по этике Совета судей МО привёл обтекаемые фразы о необходимости обжалования судебных решений мирового судьи Дийской С.А. в порядке, установленном главами 45.1 и 47.1 УПК РФ, и вновь уклонился от оценки её поведения во время судебных заседаний с точки зрения Кодекса судейской этики и общепринятых норм морали. Ну и совсем никак не упомянуто мнение Совета судей по поводу фактического применения пыток к подсудимой  во время судебного заседания (Повторная жалоба и ответ на неё ЗДЕСЬ).

Кажется, мне стал понятен главный принцип судейской этики: ворон ворону глаз не выклюет.

Послесловие

Чего от меня добивался бы Матц С.Р. (или кто-то ещё) в случае успеха «спецоперации» по моему задержанию в начале этой истории? Может быть, «совершенно случайно» в моих карманах «обнаружилось бы» что-нибудь незаконное, тянущее на немалый срок, либо выяснилось бы, что я (дело-то привычное) пронизал пространство и время с целью совершения чего-нибудь эдакого…? Это осталось невыясненным. Наверное, к лучшему. Однако, учитывая моральный облик людей, с которыми пришлось иметь дело, полагаю, подобное может повториться. Не со мной, так с другим. На всякий случай сообщаю, что наркотиками не торгую, оружие держал в руках только в армии, грабежами, воровством и убийствами не промышляю. Но есть законы природы, а есть «побеждающие» эти законы «волшебники»…

Понимаю, что рассказ получился излишне длинным, не очень «гладким», а юридически, – небезгрешным (всё-таки я не юрист). На всестороннюю объективность тоже не претендую: как-никак был непосредственным участником событий. Но, думаю, некоторые сограждане, которые, конечно, имели терпение дочитать это до конца, узнали кое-что новое о «правосудии».

 

Александр Бузинов