Книга Антона Мухачева
Антон Мухачёв, бывший предприниматель и политический активист. В далёком 2009 году был арестован по обвинению в создании экстремисткой организации, целью которой, согласно обвинительному заключению, был приход к государственной власти неконституционным путём, с помощью так называемой «бархатной революции».
Генеральный директор двух предприятий — менее года как женившийся, с новорожденной дочкой в семье — оказывается в мрачном Лефортово. С этого момента и начинается его долгое, почти десятилетнее путешествие в параллельный мир.
Спустя три года после возвращения Антона вышла его первая книга — «Запрещённые люди». Два десятка рассказов, от штурма квартиры до первых дней на свободе проведут вас по всему его пути в параллельном мире. Иллюзорность и хрупкость нашего обывательского мира, возможность в любой момент оказаться в аду и необходимость оставаться Человеком даже там – вот основной посыл его рассказов.
Закрыв прочитанную книгу, вы вновь окажетесь в том самом комфортном и хрупком мире. Но смотреть на него вы будете уже немного иным взглядом.
«Я не верил тем, кто мне потом доказывал, что может не опорожняться неделю, а то и больше. Возможно, если мало еды или она сухая, не уверен. Но нас, как будто специально, пичкали очень жирной пищей и заставляли есть на обед мягкое варёное сало. По утрам большие тарелки каши с тёплым молоком. И всё быстро-быстро-быстро. Уже сейчас думаю, что сделано это было как раз для того, чтобы зеки по-прибытию бежали в туалет. Многие задницы, бывало, везли в себе «запреты».
В моей, например, была вся моя казна. Главный герой «Мотылька» в своей заднице возил капсулу с деньгами. Я же вёз симку с тысячью рублями. Для этапных зеков большие деньги. Несколько дней назад я её проглотил, предварительно запаяв в целлофан. Вот-вот она должна была выйти.
Приняв этап в карантин и как следует нас исколотив (меня потом гримировали, чтобы сфотографировать на бирку), гадьё предупредило, что если кто-то везёт с собой «запреты» и добровольно их не отдаст – тех трахнут палкой. Двое зеков что-то им отдали. Отделались пинками. Я же промолчал, надеялся «пропетлять».
Кто же мог знать, что здесь так кормят. И мог ли я представить, что испражняются здесь в первый раз на сетку. Над туалетным очком, под присмотром наглого «петуха», зек тужился над мелкоячеистой сеткой-рабицей. Не помыв задницу, зек убегал на скамейку, а «обиженные» в туалете ковырялись в зечьем кале, искали «запреты».
Моя симка была в опасности, задница тем более. Я сжимал зубы и анус, ночью не мог заснуть из-за боли в животе, но крепился. Однако я уже понимал, что две недели я точно не вытерплю и, скорее, обделаюсь во сне, чем когда-нибудь нелегально позвоню из «красного» лагеря. Я ждал случай, и жизнь забитого бедолаги мне его и подарила.
За тем, кто сходил на сетку, а кто ещё нет следил главный «обиженный» карантина. В блатной робе, с наглым взглядом и статьёй за изнасилование. Но из-за вчерашнего «кипиша» и появления в карантине начальника зоны, данные о побывавших на сетке куда-то исчезли. Когда я понял это, то поднял руку и попросился у инспектора в туалет (да-да, именно так). На его вопрос, ходил ли я на сетку, уверенно кивнул. «Обиженный» сделал вид, что проверил и подтвердил. Через минуту я уже неимоверно кайфовал, став легче на два килограмма и тысячу рублей.
И весь день потом – лёгкость, покой и счастливая улыбка».
