Недавно с областной тюремной больницы к нам подняли в лагерь на отряд зэка. Я поинтересовался у него:
— Как там?
— Садись. Наливай чай. Я тебе расскажу.
Завариваю чай в ведёрке из-под майонеза, достаю пакет с барабульками и печеньем в клеточку. Разливаю чёрную вязкую жидкость по пластиковым кружкам, сажусь напротив, и он начинает свой рассказ.
— Если сравнивать с тем, что было 5 лет назад и сейчас – это земля и небо. Тогда мне сломали спину на карантине. Сначала меня спрятали здесь на лагере. Несколько месяцев я ходил под себя, ссал кровью пока в санчасти не написал объяснительную, что якобы упал с крыши, когда красил фасад здания. И только тогда увезли в областную на обследование. Врачи втыкали в меня шприцы как дротики. Кидали с носилок на кровать как матрас, женщина-врач разговаривала матом и оскорбляла, рядом были лбы санитары, которые, в случае чего, поправят тебе здоровье. Туда приезжали не лечиться, а умирать. Те, кто приезжал из лагерей в областную, через несколько дней просились обратно.
— Всё прошло, — говорили они, — Я здоров! Отправьте обратно.
Сейчас всё изменилось. Лечение осталось тем же, но отношение поменялось. Ремонт в палатах сделали. Теперь в каждой палате ЖК телевизор, есть смотряга за корпусом, приносят сотовые телефоны, можно связаться с родными. Ни разу не бьют и не @бут.
— Умирают много? — спрашиваю его.
— За время моего пребывания умерло двое. В палате у нас был дедушка, вечером упал и ударился головой о порог, его поднимают, а у него глаз висит на щеке.
— То есть как? Глаз выпал из глазницы?
— Да-да. Выглядит как яйцо на ниточке. Вызвали санитаров и его увели. Через час приводят уже с марлевой повязкой на глазу.
— Ему отрезали глаз?
— Да. Через 2 дня он умер. Второй был турбович, туберкулёз плюс ВИЧ, лежал в соседней палате, обследовали, мало клеток осталось, решили сделать переливание крови. Перелили, но не ту группу крови и он скопытился.
— Офигеть.
— А помнишь цыгана с третьего барака? Барон наркоторговец, с палочкой ходил постоянно.
— Конечно!
— Актировали по состоянию здоровья.
— Он же симулировал!
— Я знаю. Я с ним разговаривал, говорит обошлось в шестизначное число. 5 лет отсидел, 10 оставил. Обычно так делают когда ты в полумертвом состоянии и тебя выносят за забор на носилках доживать последний месяц. Были случаи когда зэку говорят, что его актируют, а на следующий день его выносят вперёд ногами. Ещё неугодного зэка могут обколоть веществами, что у него откажут внутренние органы, тихо уберут с дороги, чтоб не возбухал.
— То, что ты говоришь – это страшные вещи! — говорю ему, допивая чай.
— Зэк для них, это не человек. Тут свой мир. Государство в государстве. Когда приезжает Московская проверка за откатом, местные бегают и трясутся, потому что рыльце в пуху у всех. Возьмёт откат в этот раз Москва или нет? Они пока не знают. Если приезжает местный прокурор или ОНК, тут нет повода для беспокойства. Все свои.
Я встаю и выхожу в курилку, обдумывая его слова. Ведь ничего не изменилось со времён Гоголя. К нам едет ревизор!
Каждый пытается замолить свои грехи.
Кто здесь больше преступник?
Мы или они?
Автор Open Smoke
