…После распределения мы с нашими баулами пришли в один из корпусов колонии и поднялись на второй этаж, где располагался наш 5-й отряд. Стояли возле кабинета начальника и разглядывали все вокруг — да, было любопытство, но смешанное с таким сильным страхом, что подкашивало ноги. Шуточки «стареньких зэчек» приводили в ужас, захватывающий задолго до этапа, еще в СИЗО, рассказами «знающих». Позже окажется, что все совсем иначе, но это будет позже.
Вдруг мимо нас прошла девушка красоты необычайной, как будто ожившая фарфоровая статуэтка. Длиннющая коса толщиной с кулак, ноги от шеи, глаза – блюдца с озерами, талия осиная. И откуда такой тут взяться? Оказалось все проще, и от того противней: девушка по имени Женя из хорошей семьи, с незаконченным высшим образованием, увлеклась наркотиками, подставили друзья по несчастью, и вот — зона. Кажется, срок у нее был 4 года, из которых на момент нашего знакомства два было отбыто.
Женька. Девушка она спортивная и всегда принимает участие в ежегодном конкурсе спортивных танцев. Конкурс этот только так называется, на самом деле это танцевально-трюковые композиции. Так вот, Женька в «сольнике» выступает, правда в «сольнике» иногда тоже два-три человека, но это «сольник»! Это отдельная отметка для поощрения, а далее для облегченных условий содержания и для УДО. Конечно, нужно еще зарабатывать проценты на производстве. Для того, чтобы заработать эти проценты, девочки шьют «не у памяти», что на местном «наречии» означает без выхода в туалет и подпольного жевания тайком пронесенных кусочков какой-нибудь еды, прямо за машинкой. «Шить не у памяти» Женька не может, она красивая, к тому же «баульная» (то есть получает хорошие и регулярные передачи, которые хранятся в каптерке в баулах, отсюда и название), а значит, может решить вопрос и процентов, и неприкосновенности – кто хорошо работает, того не замечают нарушающим правила. Решается все просто: бригадир переписывает проценты выработки с одной на другую — за небольшую мзду в виде натуральных продуктов.
Женька — зоновская сожительница бригадира. Бригадир, естественно, тоже девушка, хамоватая мужеподобная алкашка Таня. Такие, как правило, в местах лишения свободы и «выбиваются в люди»: отмывшись и отоспавшись, они начинают активно работать с администрацией, занимают «посты» и упиваются собственной значимостью. Такие могут выбирать себе сожительницу.
Однополые пары на зоне — это отдельная тема. Законом это запрещено, но учреждение поддерживает такие связи – это дополнительные рычаги управления и удержания в нужном рабочем ритме. Но кажется, что Женьку бригадир Таня обожает и семья у них настоящая. Таня руководит бригадой, приписывает Женьке проценты, защищает, а Женька ее кормит, одевает и обувает. И всё у них по любви.
Женька ВИЧевая, но это ерунда, тут таких половина. Ерунда до тех пор, пока болезнь неактивна, пока вирус не начал пожирать, подкравшись в виде какой-нибудь болячки.
Она слегла в один день. Ее сразу положили в медсанчасть, но не лечить, а чтобы просто изолировать, чтобы не лежала в отряде. Угасание шло не по дням, а по часам. Таня всё свободное от работы время сидела с Женькой. Приходила к нам, садилась, начинала рассказывать, что у Женьки страшный герпес покрыл все слизистые, что она не может ничего есть и очень просит помидор… Ну ясно, мы с подельницей только что пришли с длительных свиданий, а значит, с продуктами. И конечно мы отдаем помидоры для Женьки, как бы там ни было, мы понимаем, что это конец…
Пролежав две недели в медсанчасти, Женьку актировали (освободили по болезни, несовместимой с лишением свободы — ТК) и отдали приехавшим родственникам. Мы все понимали, что так быстро это бывает только тогда, когда зоне не нужна смерть, что Женьку отпускают домой умирать – зачем портить статистику. Она умерла через две недели. Тане написала об этом Женькина сестра. Таня ходила мрачнее тучи, но зло ни на ком не срывала, хотя все были готовы к этому. Пару себе больше не подбирала, ее окружила вниманием «семья» обеспеченных соседей, что позволило ей сыто дожить до конца срока.
Татьяна Кузнецова
